И смех, и грех, и обученье. Александр Омельянюк
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу И смех, и грех, и обученье - Александр Омельянюк страница 6

СКАЧАТЬ порой.

      Особенно, когда стоишь ты под горой,

      И вверх ты смотришь, прелесть замечая,

      От восхищения всё головой качая…

      Лепной орнамент стен домов,

      И парапет мостов длиннющих,

      Как будто словно сто оков

      Меня арестовать могущих…

      С Владимирской горки поднялся наверх.

      Увидел собор златоглавый.

      Софийский стоит, как будто поверх

      Его лишь закат лучезарный…

      Архитектура здесь пленяет красотой,

      Разнообразием всех форм и стилей.

      Романский и готический, барокко и модерн –

      Огромное количество фамилий…

      И в золоте зелёных куполов соцветие,

      И бело-бирюзовый цвет твоих оков.

      Собор ты златоглавый и колонн созвездие.

      Ты русский до низов, до самых до основ…

      Софийский собор – первозданная Русь.

      Я здесь трепещу и немного боюсь

      Рукой прикоснуться ко фрескам твоим.

      Тебя полюбил я и сделал своим…

      Взгляд на Варшаву, рука к Москве.

      Пришпорен конь, а он в седле.

      Хмельницкого Богдана торс

      Перед Софийским размещён.

      Тем памятником я пленён.

      А на Шевченко стоит Щорс…

      Здесь чтят не только Русь седую,

      Но также новые дела.

      Люблю я Родину такую,

      Что наша Мать-земля дала…

      Следы такого я вижу всюду,

      И никогда их не забуду.

      Владимирская церковь,

      И дождь на мостовой.

      Стоит она, как крепость.

      Как будто постовой.

      Однако неумолимо приближающийся вечер заставил поэта срочно прервать своё путешествие и любование достопримечательностями Киева.

      По набережной я бегу к трамваю…

      Пишу стихи под стук колёс.

      Наверно я потом узнаю,

      Куда же он меня привёз.

      Платон чуть не опоздал к ужину. Ел последним, высматривая знакомую юную раздатчицу. Но её на работе уже не было. Было слишком поздно.

      Вернувшись в гостиницу, он решил, наконец, заняться утренними хохотушками.

      Платон Кочет имел тот прекрасный возраст, про который можно сказать, что из юношества он вышел, а до зрелости ещё не дошёл.

      Это был серо-голубоглазый, светлолицый брюнет – мужчина в самом соку и в полном расцвете сил.

      Высокого, теперь бы сказали выше среднего, роста, нормального и даже, если судить по науке – показателю Пинье, – крепкого телосложения.

      На щеках его ещё сохранились нечёткие следы некогда бывшего детского румянца. Чёрные, кудрявые волосы обрамляли идеально, по европейским меркам, сложенную голову.

      Иногда, как небо глаза, ярко-красные, слегка припухлые губы придавали его облику неподражаемое состояние привлекательности.

      Он имел несколько длинноватые конечности, в чём нельзя было упрекнуть его стандартное мужское достоинство. Однако это компенсировалось неуёмным желанием ублажать слабый пол и заметной способностью к оному.

СКАЧАТЬ