Игра. Книга о Достоевском. Валерий Есенков

Чтение книги онлайн.

      Федор Михайлович наскоро ответил по-русски, это тоже всенепременно, правилом взял, что здоров, что Анна Григорьевна тоже здорова и что он ужасно, ужасно спешит, и было ринулся в том направлении, где уже кипела игра, проклиная чертова либерала и прогрессиста последней модели, что сбивает с истинного пути, да вдруг припомнил некстати, что в Дрездене либерал и прогрессист последней модели как-то между делом слегка говорил, что едет в Россию, впрочем, на короткое время, там у него приспели дела по выкупным платежам.

      Без России Федор Михайлович так задыхался, что жаждал тамошних новостей, пусть вздор, анекдот, только бы из тамошней жизни, чтобы жить самому и начать наконец тот роман, который на корню запродал в «Русский вестник» Каткову, и за который никак приняться не мог и не мог.

      Он остановился как вкопанный и чуть не с криком спросил:

      – Вы из России?!

      Либерал и прогрессист последней модели улыбнулся высокомерно, даже презрительно, это у них обычай такой говорить, чрезвычайно высокого мнения о себе, точно все судьбы России зависят только от них и все эти судьбы они уже разрешили, и разрешили очень легко, в Европу глядите и делайте как в Европе, вот вам закон:

      – Оттуда.

      Он пообдумался несколько, поотчетливей припомнил ту встречу в Дрездене за обедом, тот разговор и даже оторопел:

      – Уже?!

      Либерал и прогрессист последней модели всё улыбался той же гадкой улыбкой и всё продолжал по-французски:

      – Помилуйте, три недели – срок чрезвычайный. В России я задыхаюсь, там всё так мерзко и гадко вокруг. Платежи получил и сюда. Только здесь и живу и дышу. Европа мой дом, здесь дети, жена, отсюда я ни ногой, хоть под расстрел.

      Федор Михайлович пристально поглядел, отчетливо по-русски спросил:

      – Это, собственно, отчего?

      Либерал и прогрессист последней модели оживился:

      – Помилуйте, в России варварство, дичь, невежество, пьянство и лень, отвратительное невежество наверху и внизу, казнокрадство и воровство, уже беспредельное, тогда как в Европе цивилизация и прогресс, образованность, новые нравы. Да что говорить, в Европе уже и народностей нет. Я вчера ехал в вагоне и не мог разобрать, кто француз, кто англичанин, кто немец.

      Федор Михайлович отлично всё знал и про варварство, и про невежество, и про казнокрадство, и про воровство, и про эту новую европейскую веру в рубль или фунта как прогресс, которая и у нас завелась, это бы он либералу и прогрессисту последней модели спустил и махнул бы рукой, но уж этих новейших нравов, которые презирают даже народность, был не в силах спустить и до неприличия резко спросил:

      – Так, стало быть, по-вашему это прогресс?

      Либерал и прогрессист последней модели, кажется, даже развеселился:

      – Как же, разумеется, именно это прогресс и первейшее условие европейского процветания, оттого СКАЧАТЬ