Игра. Книга о Достоевском. Валерий Есенков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ же, ежели виновный найдется, кондукторов распустить, а виновного привезти во дворец. Трепет ротного всем до единого был уж слишком знаком и понятен: головы не сносить, ежели виновный не отыщется к десяти. Виновный по той же, конечно причине, упорно молчал. Вся рота стояла в смятении: Михаил Павлович, всем известно, был зорок, однако, чем черт не шутит, мог в ослеплении гнева указать на любого, а тому-то, любому-то головы не сносить, любой задрожит, замордуют, шпицрутенами забьют.

      Вдруг скомандовали всем разойтись. Тотчас стало известно, что виноватым приключилось быть Григоровичу, что Григорович только что признался потихоньку от всех, и что голубчики уже отправили во дворец. С нетерпением ждали приговора, конечно, жестокого. Наконец привели и заперли под замок, впредь, как водится до особого на то указания, которое больше всего и смущало умы. Карцер охраняли свои же, и, само собой, охраняли небрежно, спустя рукава. Григоровича посещали тайком, из тех, натурально, кто был похрабрей. Он тоже, преследуя цель изучать жизнь и людей, однажды пробрался к нему, и Григорович, польщенный, даже возвышенный, должно быть, общим вниманием, рассказал:

      – Матушка прискакала меня навестить, это я, кажется, вам говорил, потому что всем говорил. В шесть часов, как всегда, растворили ворота и, точно арестантов, распустили на волю. Помните вечер? Осенний, пасмурно, дождь. С Невского поворотил я в Большую Морскую и подбегал уже к Кирпичному переулку. Там знаете довольно жалкое деревянное двухэтажное здание. Наверху помещается детский театр, в нижнем лавка древностей и картин, вроде прямо к нам из «Шагреневой кожи». В тут минуту, как поравнялся я с дверью, вводящей в храм полузабытых искусств, подле меня окаменел на вытяжке офицер и скороговоркой проговорил: «Вы пропустили великого князя!»

      Григорович неожиданно рассмеялся, раскатисто и легко:

      – Хорош я был, должно быть, тогда, представляете? Вздернул глаза и узрел коляску с поднятым верхом, треугольная шляпа выставилась из-под козырька, и в ту же секунду рявкнуло с гневом и распеканием: «Поди сюда!» Узнав глас хуже Божьего, я и голову потерял, мной овладел панический страх. Я сломя голову ринулся в стеклянную дверь. В лавке не было никого. Я ринулся дальше, в кухню попал, в кухне кухарка, толстая баба, чистила что-то, и вскрикнуть она не успела, как я летел через двор, и каким образом, сам не припомню теперь, очутился в небольшом магазине, почти европейском, знаете, что выходит на Мойку. Немец-хозяин, выслушав мою торопливую повесть, тронутый, верно, тронутый, верно, отчаянием русского человека, потащил меня по внутренней лестнице к себе на квартиру и передал в руки жены и семейства.

      Всегда беспокойный, подвижный, Григорович вскочил на ноги и скоро-скоро зашагал перед ним, сидевшим на голых досках железной койки, из тех, какими в походах щеголял Бонапарт:

      – Мало помалу я успокоился, размечтавшись, что формы моей великий князь авось не приметил, все-таки вечер, пасмурно, дождь, да и я в мгновение ока СКАЧАТЬ