Майский сон о счастье. Эдуард Русаков

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ какой-то парнишка, возбужденный нечаянным приключением. – Бунт на корабле! Все остаемся на своих местах! Смотрите, чтоб никто не сдрейфил!

      – Это безобразие, – бледнея, сказала стюардесса. – Вы ответите за это хулиганство!

      Пассажиры кричали, ругались, отказывались выходить из самолета – а я молчал. Мне было почти все равно. От усталости я как-то отупел. Если бы пассажиры согласились выйти – я бы вышел вместе со всеми. Если б решили держаться до победного конца – я бы тоже остался в салоне. Мне было почти все равно. И поэтому я выбрал простейший путь: солидарность. С вялым любопытством я ждал – надолго ли хватит у «граждан» их мужества, и как долго продлится этот бунт.

      Прошло ровно сорок пять минут – и граждане успокоились, смирились, и стали робко, с усмешечками, вставать со своих мест, тянуться к выходу. Последней вышла женщина с двумя маленькими детьми – один на руках, совсем грудной, второй – лет трех, закутанный в шаль. Женщина плакала от бессильной злости. Я помог ей спуститься с трапа, помог донести ее сумку до аэровокзала. Зайдя в зал ожидания, я замер в растерянности – передо мной открылась странная картина: в маленьком, тесном, холодном, туманном и слабо освещенном пространстве стояли люди, огромное количество людей. Они раскачивались, переминались с ноги на ногу, тесно прижатые друг к другу, и вся эта плотная масса чуть колыхалась как густая протоплазма, и дышала, дышала, дышала холодным паром, и некуда было присесть, и страшно было входить в этот якобы зал ожидания, в этот зал вечного-бесконечного-безропотного терпения, и было жутко окунаться в это переутомленное и бесстрастное людское месиво. Тупые серые лица, тусклые глаза, поникшие плечи, монотонный гул, гудение, мычание, душный пар в промозглом застойном воздухе.

      Я замер на ледяном пороге, попятился. Нет, нет, ни в коем случае, – в ужасе подумал я, – нельзя сюда заходить, нельзя сюда погружаться, нельзя, потому что все это никогда не кончится, потому что мы так и будем вечно стоять в этом холодном зале, и будем вечно раскачиваться, и дремать стоя, как лошади, прижимаясь друг к другу, и пробуждаться ненадолго, и покорно и сонно ждать, когда же объявят наш рейс, и когда же нам позволят выйти из этого душного и промозглого стойла. А что, если очень не скоро?

      Да пропади всё пропадом!

      К черту командировку! К черту Норильск! Скорей – в самолет, пока он еще не оторвался от взлетной полосы!

      И я побежал прочь от ледяного порога, сквозь пронзающую метель, на бескрайнее поле, сквозь морозный туман, и взлетел по трапу, и быстро договорился с пилотом – и вот уже я раскинулся в кресле, в пустом салоне, и достал из портфеля бутерброд с колбасой, и яблоко, и фляжку с водкой.

      А спутники мои, робкие мои заполярники, бунтари на сорок пять минут (академический час!), растворившиеся в огромной толпе таких же покорных и терпеливых страдальцев – небось, всё стоят до сих пор, и долго еще будут стоять, колыхаться, покачиваться, выдыхая холодный пар, и долго еще будут дожидаться милости от природы.

      13 ноября.

      Домой СКАЧАТЬ