Быть при тексте. Книга статей и рецензий. Константин Комаров
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Быть при тексте. Книга статей и рецензий - Константин Комаров страница 6

СКАЧАТЬ к праздничной дате.

      Это наша срамная порода

      никуда не дает нам уйти.

      Потому что свобода, свобода

      умещается только в груди.

      Очень точный портрет города – уже именно Екатеринбурга. Здесь и рай, и ад, и провинция, и имперские претензии, и погружение в городское пространство, и отстранение от него во имя сохранения внутренней свободы, на которую город время от времени явственно претендует.

      В другом стихотворении «Городская ода» Сахновский испытывает отмеченную выше «нежность вопреки» к тяжелому свердловскому пространству, где «Европа и Азия стынут в обнимке глухой»:

      Это все называется словом, затасканным так,

      что его не впускает сознанье,

                                         как «Слава труду!», —

      этот неописуемый орденоносный бардак,

      над которым от нежности дохну – и слов не найду.

      Называется так, что невольно имеешь в виду

      бред родильной горячки,

                           и пристальный свет Рождества,

      и уродливый смак, и породистую нищету —

      все, чем заражена перелетная наша листва.

      В определенном смысле здесь дан инвариант отношения к городу изнутри города. Но двинемся от общего к частному.

      Метаэмоция поэтический рефлексии над городским пространством зачастую образуется на пересечении «благородной простоты и спокойного величия» (явленных в процитированном выше стихотворении Сахновского) и оттесняющей эту нотку на периферию тяжелой выморочной внутренней тревоги. Или наоборот. Так, в известном стихотворении Романа Тягунова антично-советская тяжесть «разбавляется» богемно-свободным жестом:

      В библиотеке имени меня

      Несовершенство прогибает доски.

      Кариатиды города Свердловска

      Свободным членом делают наброски

      На злобу дня: по улицам Свердловска

      Гомер ведет Троянского Коня

      В библиотеку имени меня.

      * * *

      В 2012 году в Перми вышел составленный Вячеславом Курицыным и Андреем Родионовым «Путеводитель по городам культурного альянса» [11]. Подборки поэтов в этой очень любопытной антологии предваряются небольшими очерками о «месте силы» поэта в своем городе. Предисловие к книге завершается следующими словами: «Пространства и вещи не мертвы, тонкие соки сочатся между нами и миром, у пейзажа есть душа, слепленная из колебаний душ чутких людей и еще из какого-то сока, тайну которого не раскрыть в земной жизни». Среди мест силы «поэты называют и реки, и пруды, и парки, и кладбища, и улицы, и дворы, и мосты (их особенно много, что, очевидно, связано с актуальной для поэзии семантикой переходности, границы5), и заброшенные больницы, и трамваи, и „совершенный лес“, и „территорию чудес“, и весь город целиком – вплоть до любимого дивана (вот уж неоспоримое место силы!). Местом силы может выступать даже время года» [6].

      Присмотримся к «местам силы» екатеринбургских поэтов и к данным им характеристикам СКАЧАТЬ

<p>5</p>

Сюда же отнесем и довольно частое упоминание единственной городской речки Исети, перетекающей в поэзии во многие другие реки, в т.ч. и мифологические. Чтобы далеко не ходить, цитирну себя: «Но в лето прочно въелась осень, и в Лету вылилась Исеть».