КУКУ-ОБА. Дневники 90-х. Роман. Сергей Е. Динов

Чтение книги онлайн.

      – Берлога – отпад! – для видимости приличия спросила, кто хозяин, смело пересела на колени ошалевшего Лемкова. Ее наглое, провинциальное коверканье слов, типа, не «видела», а «видала», вызывало умиление.

      Вот она! Наконец-то, снизошла в творческий подвал художников крылатая Муза, потрясающая своей волнующей сексуальной откровенностью. Она обвыклась в натопленной мастерской, выпила первую порцию водки. Отогрелась, порылась в картонном ящике с коллекцией записей на компакт-кассетах, сунула одну из них в разбитый, перевязанный изолентой и скотчем, кассетник «Панасоник» и устроила смелый стриптиз под известную композицию Джо Кокера «You can leave your hat on»4. Начала раздевание из полутемной глубины подвала. У лестничного спуска сняла шубку, свитер сбросила у обеденного стола, джинсы стянула у стеллажей с мелкой керамикой. Осталась в черных колготах и маечке распашонке. При плотной упитанности, фигуру она сохранила великолепную, изящную, достойную полотен Тициана. Лемков поплыл разумом и сознанием. Точилин окаменел.

      Оба студента и художники были заворожены ее эффектным представлением в захламленном пространстве творческого подвала. Ковчега изгоев, как его называл сам Лемков.

      Неожиданную посадку ее упругих ягодиц на костлявые коленки Лемкова в тот вечер Точилин еще запомнил. Жутко расстроился от смелого, дерзкого, казалось бы, неоправданного поступка и выбора незнакомки. Проглотил без закуски два стакана огненной жидкости. Начались горячие провалы в памяти. Притихшие студенты неожиданно громко заорали, загалдели, возмущенно и осуждающе, обозлились на свою подругу, которая так нагло кинула их компанию. Гостей развезло после второй. Бутылки. Третью студенты выпили без художников у метро. Вернулись в подвал, принялись скандалить. Называли Лемкова «жалким старикашкой», «бездарной мазилкой», «вшой совплаката». Эти студентовы вопли, в особенности, воинственная «вошь» разозлила обычно непроницаемого и терпеливого Точилина. Будь он рожден, как художник, в годы «диктатуры пролетарьята», то и сам бы с горячим «совэнтузиазмом» поработал бы на ревтеатр «Синяя блуза», малевал бы плакаты в стиле бунтаря Маяковского. Но услышать вопли про «вошь совплаката» от сопливых студентиков, – это было невыносимо. Но пока терпимо. Хотя, как выясняется, невыносимых людей нет, есть узкие двери.

      «Интель» Точилин был уже второй десяток лет верным соратником Лемкова во всех его творческих начинаниях и категорично не согласился с мнением никчемных сопливых чмырей с незаконченным высшим, да еще и техническим.

      В начале бурных, студентовых дебатов о добром и вечном, о праведной и неправедной любви попытки Точилина возразить наглым пришельцам были вялыми. Они выразились в злобном брюзжании, будто в ворчании пса из-под лавки, которого студенты не услышали. Но в тот буйный и неукротимый период жизни, расстроенный и пьяный, Точилин обозлился СКАЧАТЬ