Он не хотел видеть спутник, думать о спутнике, беспокоиться и заботиться. Он хотел забыть, не заходить, не видеть, не вспоминать, не плакать. И забота о спутнике тяготила его непомерно.
И я не колебался ни мгновения.
– Если хочешь, я могу забрать твой спутник, – вполне искренне вызвался я. – Жалко же, если сгорит…
Илья готов был отдать его кому угодно.
К счастью, «кем угодно» оказался я.
Памяти моего смарта едва хватило на клиентскую часть доступа к распределенному ЦУПу. Илья передал мне права доступа, и спутник стал мой.
Он действительно стал мой. Спутник у тебя в кармане – это просто непередаваемое впечатление. Я шел домой и через его камеру следил, как над синью океана вращаются огромной спиралью облака. А если отвести камеру от Земли, черный космос тут же наполнялся навигационной индикацией, множеством отметок летящих аппаратов.
Чертова прога моментально отожрала под свои распределенные расчеты всю память смарта без остатка. Пришлось удалить все игры подчистую, а она еще потребовала вдвое больше, чем вообще было доступно. Но я все равно был счастлив, потому что это было оно, настоящее…
А проблемы мои только начинались.
Дома я безжалостно разнес былой свой игровой узел доступа в Сеть, переформатировав его в центр управления. Родители были только рады. Бедняги не знали, как меня накрыло на этот раз. Спутник отправлял и получал телеметрию и, кроме того, усердно обменивался трафиком с аппаратами похожего класса на близких орбитах. Так я узнал, что близкий космос населен куда более плотно, чем было заметно. Частный космос, маленький и незаметный, процветал в тени умирающих всемирных гигантов ракетостроения. В списках распределенного ЦУПа стояли сотни имен и тысячи аппаратов. И никто в этой горизонтальной сети не терял свой спутник – когда тот уходил за горизонт, дружественный трафик поддерживал минимально необходимый канал связи, даже когда между нами оказывалась вся планета. Это было странно: ощутить естественную, как дыхание, взаимопомощь неведомых людей в неизвестных мне краях, языка большей части из них я даже не слышал раньше. Это была такая поддержка, что стоила очень многого.
И когда, лежа в постели, думал о спутнике, который наматывал в высоте свои последние витки – где-то один за час, – я понял, что не смирюсь и не дам ему погибнуть.
С этого момента я был твердо намерен сражаться за его выживание. Я вытащил смарт из-под изголовья, включил. Спутник потерял за сутки почти километр высоты, атмосфера стала уже достаточно плотной, чтобы замедлять его все заметнее.
Как у всякого спутника нового поколения, у него был трос ликвидации, километровый газомеханический тросик диаметром миллиметр, размотав который и пропуская через него СКАЧАТЬ