Виксаныч (сборник). Михаил Ведышев

Чтение книги онлайн.

      В ответ актеры сделали «чрезвычайно церемонный» поклон и удалились.

      – Да если б они только видели, как грациозно кланяются мои марионетки, – прошептала Санстинна, – они бы устыдились.

      Напомню, что в финальной сцене Кречинский с невестой, наследницей миллионов, ожидает у алтаря благословения папаши. Но в самый последний момент вбегает еврей-ростовщик с полицией и обвиняет Кречинского в мошенничестве. Тот терпит крах, что называется, в двух шагах от миллионов. Выход бунтарей на сцену сопровождался напряженной тишиной за кулисами. Некоторые актеры осторожно вошли в зал и сели позади нас. Таким образом, Учитель, Санстинна и я оказались «в кольце».

      Повернувшись к нам спиной, Кречинский настраивался, словно тяжелоатлет перед рекордом. Он тихо перекинулся несколькими фразами с партнерами, что-то ответил стоящим за кулисами. Затем обернулся к нам.

      – Мы готовы.

      – Мы тоже, – ответил Виксаныч.

      На сцене все замерли, а затем почему-то по хлопку Кречинского резко пришли в движение.

      Когда появился еврей с полицией, Кречинский замер в огромной паузе, вперив взгляд прямо в меня. От этого взгляда мурашки побежали у меня по спине до самого копчика. Я нервно заерзал в кресле. Даже Виксаныч и Санстинна обернулись в мою сторону.

      Но в это время Кречинский завыл. Это был щемящий душу вой. Так воют собаки, когда в доме покойник. Волосы у меня на голове сначала поднялись, а потом заиндевели.

      Я твердо убежден, что начал лысеть именно с этого момента. Потому что в следующую секунду Кречинский ухватился за свою шевелюру и так рванул руки в стороны, что в его пальцах остались пучки волос. Не парика! Его собственных волос!

      Я был потрясен, раздавлен эмоциями, которые взрывной волной ударили со сцены. Я даже не понял, что кричал, а вернее, выл Кречинский еврею-ростовщику. Сжатые кулаки с торчащими меж пальцев волосами приковывали мое внимание.

      Когда все закончилось, наступила звенящая тишина. Актеры, которые прятались за кулисами, вышли на сцену, и весь состав уставился на Учителя.

      Виксаныч молча достал папиросу и закурил (особая привилегия режиссеров: только им разрешается курить в зале).

      Актеры сошли со сцены и плотным кольцом окружили нас. Виксаныч продолжал молчать. Может быть, в самом деле размышлял, а может, показывал актерам, как надо держать гигантскую паузу.

      – Так, хорошо, – наконец проговорил он. – Ну что ж, может быть… – Так говорят, когда что-то не то, и просто подбираются слова, чтобы это объяснить.

      Кречинский недовольно фыркнул и обвел актеров взглядом, словно призывал в свидетели «режиссерского диктата». По их рядам прошелестел ропот недовольства, с которого обычно начинаются бунты. Но в этот момент Виксаныч, сильно затянувшись папиросой, вдруг сразу, без предисловий…

      – Однажды я набирал новый курс в Ярославском театральном училище. Только СКАЧАТЬ