Михаил Зощенко. Беспризорный гений. Валерий Попов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ сочувствия, ощущение «своего человека». «Как уст румяных без улыбки, Без грамматической ошибки Я русской речи не люблю», – сказал гениальный Пушкин, и для объяснения всеобщей любви к рассказам Зощенко фраза эта, пожалуй, подходит. Публика это обожает – «чтоб не умнее их!» Тогда – любят! И не только рассказы, но и автора! Он стал «своим среди чужих» и даже – «самым своим», роднее деверя и брата. Мало кого из классиков за всю историю литературы так любила толпа, к нему приставали на улицах, появились даже авантюристы, выдающие себя за Зощенко – это уже самый пик популярности! И даже вагоновожатые, не в силах выговорить трудное название «Улица зодчего Росси», произносили, на радость пассажирам: «Улица Зощенко Росси» – и народ смеялся. Пассажиры Зощенко знали!

      На мой взгляд – «лакомость» Зощенко точнее всех уловил Роман Гуль в статье «Михаил Зощенко. Молодая проза». К сожалению, статья эта хоть и появилась в просоветской эмигрантской газете «Накануне» в Берлине – но написана была белогвардейцем, участником Ледяного похода. Как бы она помогла Зощенко, появись здесь! А так скорее насторожила власть еще больше – «хвалит враг»:

      «…Я понимаю многое. Понимаю, например, грусть Ю. Айхенвальда и Саши Черного по причине «гибели благородного». И знаю, что новая литература должна непременно их шокировать… Ничего не поделаешь! Всеми сотрудниками толстых журналов смех молодого Зощенко ощутится как нечто шокирующее. Его смех – голый смех! Правда, он очень русский по звуку. С русским замахом. Но абсолютно без слез, без грусти, без всех исконных аксессуаров. Смех – просто смех. Ведь смеется Зощенко над вещами – над которыми многие бы лишь грустно и беззвучно улыбнулись. «Грех, сударь, смеяться!» Ну разве весело, что у «длинноусого интеллигента» жена чуть ли не с дворником Гришкой убежала? Грустить бы да грустить. А тут – смех».

      Правильная, хоть и опасная мысль (и прежде всего для Зощенко)… За что Зощенко не просто любили, а прямо-таки упивались им? Может, за снятие прежних моральных запретов? Раньше было запрещено, а теперь – все можно, и даже с хохотом.

      Такая вольница, безусловно, манит! Почему мы студентами так полюбили Зощенко? Раньше было нельзя, а «при нем» – можно! «И вот при такой ситуации умирает у нее муж… А, – сначала подумала она, – ерунда, ничего особенного!»

      Мы хохочем. И над смертью, оказывается, можно смеяться! Красота! Почему и студенты его читали, и вольнолюбивые интеллигенты? Да ради свободы – он нам разрешил то, чего было «низзя»! И счастья – больше в его рассказах, чем несчастья! Вылупили глаза? А что ж вы тогда его читаете, когда вам плохо? Чтобы вам еще хуже стало? Отнюдь! «И вот параллельно с этим происходит знаменитое крымское землетрясение!»… И вы уже хохочете. Счастливы: землетрясение, оказывается, не трагедия, а комедия! И это Зощенко нам подарил! Стал бы его кто читать, в противном случае! Порой с точки зрения «абстрактного гуманизма» (есть такой оскорбительный термин) рассказы Зощенко выглядят жестокими. Пришел нэп, появились богатеи, шикарная жизнь!.. И герой Зощенко, которому всего этого не досталось, ясное дело, злорадствовал, когда нэпману «не фартило». СКАЧАТЬ