Пушкин в воспоминаниях современников – друзей, врагов, знакомых…. Викентий Вересаев
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Пушкин в воспоминаниях современников – друзей, врагов, знакомых… - Викентий Вересаев страница 17

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      А. Я. Булгаков – К. Я. Булгакову, 11 марта 1827 г., из Москвы, Рус. арх., 1901, H, 24.

      Март. В субботу на Тверском я в первый раз увидел Пушкина; он туда пришел с Корсаковым, сел с несколькими знакомыми на скамейку и, когда мимо проходили советники гражданской палаты Зубков и Данзас, он подбежал к первому и сказал: «Что ты на меня не глядишь? Жить без тебя не могу». Зубков поцеловал его.

      В. Ф. Щербаков. Из заметок о пребывании Пушкина в Москве. Собр. соч. Пушкина, ред. Ефремова, 1905, т. VIII, стр. 111.

      Я часто видаю Александра Пушкина: он бесподобен, когда не напускает на себя дури.

      А. А. Муханов – Н. А. Муханову, 16 марта 1827 г., из Москвы. Щукинский сборник, IV, 127.

      Судя по всему, что я слышал и видел, Пушкин здесь на розах. Его знает весь город, все им интересуются, отличнейшая молодежь собирается к нему, как древле к великому Аруэту собирались все имевшие немного здравого смыслу в голове. Со всем тем, Пушкин скучает! Так он мне сам сказал… Пушкин очень переменился и наружностью: страшные черные бакенбарды придали лицу его какое-то чертовское выражение; впрочем, он все тот же, – так же жив, скор и по-прежнему в одну минуту переходит от веселости и смеха к задумчивости и размышлению.

      П. Л. Яковлев – А. Е. Измайлову, 21 марта 1827 г., из Москвы. Сборник памяти Л. Н. Майкова. СПб., 1902, стр. 249.

      В 1827 г., когда мы издавали «Московский Вестник», Пушкин дал мне напечатать эпиграмму: «Лук звенит» (на А. Н. Муравьева). Встретясь со мною через два дня по выходе книжки, он сказал мне: «А как бы нам не поплатиться за эпиграмму». – «Почему?» – «Я имею предсказание, что должен умереть от белого человека или от белой лошади. Муравьев может вызвать меня на дуэль, а он не только белый человек, но и лошадь».

      М. П. Погодин. Рус. арх., 1870, стр. 1947.

      В 1827 году Пушкин учил меня боксировать по-английски, и я так пристрастился к этому упражнению, что на детских балах вызывал желающих и нежелающих боксировать, последних вызывал даже действием во время самых танцев. Всеобщее негодование не могло поколебать во мне сознания поэтического геройства, из рук в руки переданного мне поэтом-героем Пушкиным. Последствия геройства были, однако, для меня тягостны: меня перестали возить на семейные праздники.

      Пушкин научил меня еще и другой игре.

      Мать моя запрещала мне даже касаться карт, опасаясь развития в будущем наследственной страсти к игре. Пушкин во время моей болезни научил меня играть в дурачки, употребив для того визитные карточки, накопившиеся в новый 1827 год. Тузы, короли, дамы и валеты козырные определялись Пушкиным, значение остальных не было определенно, и эта-то неопределенность и составляла всю потеху: завязывались споры, чья визитная карточка бьет ходы противника. Мои настойчивые споры и цитаты в пользу первенства попавшихся в мои руки козырей потешали Пушкина как ребенка. Эти непедагогические забавы поэта объясняются его всегдашним взглядом на приличие. Пушкин неизменно в течение всей своей жизни утверждал, что все, что возбуждает смех, – позволительно и здорово, все, что разжигает страсти, – преступно СКАЧАТЬ