Очерки истории Ливонской войны. От Нарвы до Феллина. 1558—1561 гг.. Виталий Пенской

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вмешаться и летом следующего года придвинул свои войска к границам Ливонии со своей стороны, а Альбрехт – со своей. Фюрстенберг, наследовавший умершему к тому времени Галену, был вынужден пойти на заключение соглашения с Сигизмундом в городке Позволь[66].

      Среди статей Позвольского договора была и та, что в особенности задевала интересы Москвы, – согласие ордена на союз с Польшей, нацеленный против Русского государства[67]. И здесь уже не так уж и важно, полагали ли в Москве факт заключения этого договора тем самым casus belli, что открыл путь к войне, или нет. Позвольские соглашения и открытое вмешательство Польши и Литвы в ливонские дела наложились на возникшие к этому времени осложнения в отношениях между Иваном IV и ливонцами.

      Для Москвы точкой отсчета можно считать уже упоминавшиеся выше переговоры 1550 г. вокруг условий продления перемирия между Новгородом и Псковом с одной стороны и Ливонской конфедерацией с другой. Обративший свой гнев на ливонцев Иван IV не велел своим псковским и новгородским наместникам, посредством которых он общался с ливонцами, «дати перемирья» последним. Поспешно прибывшее посольство получило от Ивана годовую отсрочку на «исправленье», но ни в 1551 г., ни в последующие годы «исправленья» не последовало. Москва же, занятая казанской проблемой, не настаивала на своем требовании и вспомнила об этом лишь в 1554 г., когда начались переговоры о возобновлении русско-ливонского перемирия.

      На этих переговорах Москва четко озвучила три основных требования, которые должны были удовлетворить ливонцы. Первое – русские обвиняли ливонских ландсгерров в том, что они «из заморья людей служилых и всяких мастеров» не пропускали во владения Ивана IV[68]. Второе было четко зафиксировано в обоих, новгородском и псковском, договорах соответственно с магистром и дерптским епископом. В соглашениях был ясно и недвусмысленно прописан перечень товаров, которые имели первостепенную важность для московитов и пропуск которых в Московию имел бы особое значение (хотя бы потому, что этих товаров в ней самой или не было вовсе, или производилось мало и невысокого качества). Так, в псковском договоре было прописано условие предоставить купцам и гостям «горою и водою путь чист», «приехати и отъехати безо всякие зацепки, и у заморцов золото и серебро, и медь, и олово, и свинец, и сукна, и иные тавары, опричь одных пансырей (выделено нами. – В. П.)…»[69]. Таким образом, выходит, что «пансыри» для Ивана были менее важны, нежели сукно и цветные металлы! И еще любопытно, что список стратегических товаров, которые нежелательно пропускать в Московию, из «суппликации» фон дер Рекке[70], чуть ли не дословно совпадает со списком Ивана Грозного!

      И наконец, требование третье, которое и сыграет спустя четыре года роковую роль. Москва затребовала от дерптского епископа так называемую «юрьевскую дань». Происхождение этой дани и по сей день остается предметом научных дискуссийСКАЧАТЬ