День матери. Роман. Сергей Кубрин

Чтение книги онлайн.

      – Воспитала, кого я воспитала, Господи. Кого я воспитала…

      Закуриваю прямо в кухне. У меня припрятана пачка за хлебницей. Мать выключает свет, осторожно прикрывает дверь, которую давно пора смазать, потому что хрипит и скрипит и вот-вот развалится, как вся моя жизнь.

      – Дурак, – добавляет она.

      Курю в форточку. Зрелая ночь никак не пройдет. Вся тянет и тянет смоляной тоской, и звезды на этом густом полотнище блещут совсем не к месту, почти как редкие слезы на щетинистом лице взрослого мужика.

      3

      Я докладываю, что в ходе ночных отработок проверялись ранее судимые, а также лица, ведущие антиобщественный образ жизни. В подтверждение сую восемь рапортов и несколько объяснений от жульбанов местного разлива.

      Бумаги аккуратно подшиты белой канцелярской ниткой в четыре дырки, сквозь которые пробивают редкие осенние лучи, преломляясь, сверлят отражением мясистое лицо начальника, поглаживая мохнатую опушку усов и разрешенную по статусу густую бородку.

      Полковник долго вчитывается, хмурясь, почесывая переносицу – никак не разберет мой угловатый почерк. Выгнет шею, прошепчет, выдергивая знакомые слова из контекста выдуманной истории, в вот уже рвет первый рапорт, второе объяснение, весь материал, собранный за полчаса перед утренней планеркой.

      Сегодня я бледный, а предвкушение от скорой прокачки вовсе желтит и зеленит, пошатываюсь, повторяя движение часового маятника, прикованного к стене.

      Начальник спокоен, и кричать начинает не сразу – с нарастанием, переходом на низкие и высокие ноты, чтобы звуковой прессинг казался ощутимее, так, чтобы запомнился на некоторое время после выхода из кабинета.

      – Я еще раз повторяю – мне нужен результат! Результат! Мне нужен результат, – говорит он механически точно и сдержано. – Я понятно объясняю?

      – Так точн…, тарищ полков…, – бурчу, сглатывая окончания, спаянные слюной трепета и страха.

      – Сколько ты служишь? Скажи мне, сколько ты служишь? – повторяет, словно с первого раза бывалый опер не поймет.

      – Почти десять лет.

      – Почти десять лет. Очень хорошо.

      И молчит, и кажется, что действительно очень хорошо, что сейчас, преклонившись перед заслуженным опытом и почетной выслугой, начальник скажет: «Свободен. Занимайся».

      Но если кто и мог подарить мне свободу, то, скорее всего, пришлось бы ее вернуть, потому что подарки на службе запрещены, и вне зависимости от стоимости приравнены ко взятке.

      – За что ты получаешь деньги? Не нравится – иди на рынок, торгуй обувью или рыбой. Да мне все равно, чем ты будешь заниматься.

      – Товарищ полковник, – выговаривая до последней интонационной крошки, включается Гнусов. – Разрешите, товарищ полковник? – уверенно бьется в косяк здоровым кулаком и, не дождавшись одобрительного кивка, вступает в пространство почти интимного СКАЧАТЬ