Сестры Гончаровы. Которая из трех. Михаил Дементьев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ можно объяснить свойствами ее характера. Много лет спустя, уже после смерти поэта, Наталья Николаевна писала о себе:

      «…Несмотря на то, что я окружена заботами и привязанностью всей моей семьи, иногда такая тоска охватывает меня, что я чувствую потребность в молитве… Тогда я снова обретаю душевное спокойствие, которое часто раньше принимали за холодность и в ней меня упрекали. Что поделаешь? У сердца есть своя стыдливость. Позволить читать свои чувства мне кажется профанацией. Только Бог и немногие избранные имеют ключ от моего сердца»³⁴.

      Пройти мимо этого признания нельзя. Религиозная настроенность понятна в женщине, получившей строгое религиозное воспитание в семье, но мы должны обратить внимание на то, что скрытность и сдержанность, очевидно, одна из основных черт ее характера. Не каждому открывала она свое сердце. Сдержанность, казавшаяся холодностью, вообще, по-видимому, была свойственна многим Гончаровым. Внешне очень сдержанным был Сергей Николаевич, хотя это был добрейшей души человек; не со всеми, даже близкими, делилась своими чувствами и Екатерина Николаевна.

      Несомненно также, что поэт руководил поведением своей молоденькой жены. Опасения, что она по неопытности и доверчивости сделает какой-нибудь ложный шаг, который вызовет осуждение, часто волновали Пушкина, об этом не раз пишет он Наталье Николаевне, особенно в первые годы.

      «Слишком приметна была она, – пишет о Наталье Николаевне А. Ф. Онегин³⁵,– и как жена гениального поэта, и как одна из красивейших русских женщин. Малейшую оплошность, неверный шаг ее немедленно замечали, и восхищение сменялось завистливым осуждением, суровым и несправедливым».

      Первые годы жизни в Петербурге были для Пушкиных светлыми и радостными.

      Письма Пушкина к жене полны самой нежной заботы, особенно после того, как он узнал, что Наталья Николаевна ждет ребенка.

      «…Надеюсь увидеть тебя недели через две; тоска без тебя; к тому же с тех пор, как я тебя оставил, мне все что-то страшно за тебя. Дома ты не усидишь, поедешь во дворец, и того и гляди, выкинешь на сто пятой ступени комендантской лестницы. Душа моя, женка моя, ангел мой! сделай мне такую милость: ходи 2 часа в сутки по комнате, и побереги себя. Вели брату смотреть за собою и воли не давать. Брюлов пишет ли твой портрет? была ли у тебя Хитрова или Фикельмон? Если поедешь на бал, ради бога кроме кадрилей не пляши ничего; напиши, не притесняют ли тебя люди, и можешь ли ты с ними сладить. За сим цалую тебя сердечно. У меня гости» (8 декабря 1831 г., Москва).

      «…Не можешь вообразить, какая тоска без тебя. Я же все беспокоюсь, на кого покинул я тебя! На Петра, сонного пьяницу, который спит… на Ирину Кузьминичну, которая с тобою воюет, на Ненилу Ануфриевну, которая тебя грабит. А Маша-то? Что ее золотуха…? Ах, женка, душа! Что с тобою будет?..» (22 сентября 1832 г., Москва).

      «…Ты видишь…я все еще люблю Гончарову Наташу, которую заочно цалую куда ни попало. Addio mia bella, idol mio, mio bel tesoro, quando mai ti riverdo…»СКАЧАТЬ