Заговор посвященных. Ант Скаландис

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ он падал даже не вжав голову в плечи. Падал, как манекен из папье-маше, опрокидывался, оставаясь ногами на краю Колодца, потому что правая ступня попала случайно в строповочную ржавую петлю и зацепилась, застряла там и только теперь, уже сломанная (растянутая? вывихнутая?), высвобождалась. А головой он упал точно, прицельно – на торчащее осколками вверх бутылочное донышко.

      После он осмотрел и это донышко, и кровь вокруг. После. А тогда…

      Тогда его не стало. Он был действительно уверен, что умер. По-детски это совершенно нормально так считать. Для детства не существует понятия «смерть» в чистом виде. В голове ребенка оно просто не может оформиться логически. Смерть как идея распадается на три приемлемые для понимания составляющие: всепоглощающий страх или боль, которую невозможно вытерпеть; внешняя картина гибели, наблюдаемой со стороны в кино или в жизни; и, наконец, индивидуальное ощущение потери сознания. Три эти ипостаси никак не связываются друг с другом, и потому практически любой ребенок не то чтобы верит, не то чтобы знает, а просто чувствует, что он бессмертен.

      Больно, очень больно, страшно, потом… ничего не помню… и снова все вернулось – значит, умер и воскрес. Ничего особенного. Так со всеми бывает, просто не все хотят и не все могут рассказать об этом. Потому что не все воскресают здесь. Вернее, почти все воскресают не здесь. Вот в чем дело. Так он решил для себя тогда, и все было абсолютно ясно.

      Ему повезло. Он воскрес там же, где умер, только в другой позе: сидел, прислонившись к стенке Колодца, и кровь заливала глаза. А боли уже практически не было ни на макушке, ни в ноге. Только ужасный страх сжимал сердце. Поэтому он вскочил и понесся домой. Взлетел на третий этаж, позвонил в дверь. Мама открыла и всплеснула руками, теряя равновесие:

      – Господи! Что случилось?

      – Упал. Ударился, – коротко объяснил Додик и только после этого наконец расплакался.

      – Быстро в ванную!

      Мама сумела совладать с собой и выделить самое главное в тот момент. Вызов «скорой», слезы, обмороки, нравоучения – все потом, потом. А там, в ванной, бедная мама еще раз едва не лишилась чувств.

      – В чем это ты перепачкался?! – страшным голосом спросила она.

      – Где? – не понял Додик. – Где перепачкался?

      От обиды, растерянности и страха он заплакал еще громче.

      – Что это за красная гадость?! – кричала мама не своим голосом.

      – Это кровь! Обыкновенная кровь!

      – Чья кровь?! С кем ты играл?

      – Ни с кем, я был один, это моя кровь!

      – Зачем ты врешь мне?! Быстро раздевайся и полезай в ванну!

      Она уже сама раздевала его, срывая заляпанную рубашку и треники странно дрожащими руками. Почему странно? От чего дрожащими? Он вдруг понял – от омерзения. Потому что один раз уже было такое, когда года два назад Додик притащил в квартиру дохлую кошку, притащил на плече, обнимая ручонками, СКАЧАТЬ