Папа! Папочка! (сборник). София Привис-Никитина

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Зося изыскивала возможность смыться, не совсем уж скомкав беседу, скандал на кухне уже достиг своего апогея, своего крещендо, и идиш с робкими вкраплениями русского перешёл в дикий визг. Уйти по-английски не удалось, удалось только убежать по-еврейски.

      На одном дыхании преодолев двадцать четыре ступеньки, Зося ткнулась беспомощным оглушённым обрубком в дерматиновую дверь, ввалилась на кухню между двумя разъярёнными фуриями.

      Эти «двое-обоя» всклочёнными дикими утицами стояли друг против друга, почти соприкасаясь животами в засаленных фартуках и держа руки на бёдрах. Но не так, как их держат русские бабы: ладонями к животу. Нет!

      Эти же с вывертом: запястья к животу, а ладони-лодочки смотрят дальше за спину. И это же надо так вывернуть руки! И кому это может быть удобно? Это же извращение какое-то, садомазо прямо!

      Бабушка кричала:

      – Лея, клянусь твоим здоровьем!

      Лея, умная Лея резонно отвечала:

      – Клянись, Хана, уже лучше таки своим!

      И опять, как в детстве, задыхаясь от обиды и беспомощности, Зося вклинилась между ними, и уже почти погибая, не то прокричала, не то промычала, тыча им в носы растопыренной, поднятой вверх мягкой ладошкой:

      – Ну я же просила, просила вас не ругаться по-еврейски! Ну я же просила-а-а!

      Эти «двое-обоя», опомнившись, растерянно посмотрели друг на друга. Вдруг Лея повернула в сторону Зоси свой умный глаз – бело-голубой белок с тёмно-коричневой радужкой, как перезрелая вишенка на фарфоровом блюдце. Медленно это блюдце с перезрелой вишенкой посередине Лея перевела на бабушку и, глядя на неё удивлённо – озадаченно, брякнула:

      – Хана, ты дывы, Леся Украинка, щира дочка хохляцкого народу!

      Сказала, как волшебной палочкой взмахнула. Зося как-то обмякла, сняла с бёдер свои ладони-лодочки, повёрнутые за спину, сменила позу, исторически оправданную всегдашней готовностью к скандалу и устало сказала:

      – Там арнаутку свежую привезли. Я схожу?

      – Дай этой мишигене (сумасшедший (идиш) пятьдесят копеек, пусть катится и купит себе и Мальве по мороженому. Но есть только дома! – Генеральски приказала тётя Лея, и Зоська горошинкой выкатилась из квартиры, зажав в ладошке полтинник.

      На лавочке у подъезда сидела всё та же компания.

      – Ты куда, Зося? – спросил Мацола.

      – Да вот, мишпуха (семья, родня (идиш)) за арнауткой послала!

      Не поворачивая головы, она шла по двору свободная и счастливая, ощущая спиной, что вся её свита покорно трусит за ней. Но ей всё это было уже, как говаривала взрослая соседская Наташка: «глубоко фиолетово».

      Нежно пригревало вечернее солнце, лаская плечи и спину, выпархивающие из сарафана. Она шла, раз и навсегда решив для себя: кто она, зачем и почему?

      Радость от свалившегося, наконец, на неё освобождения-понимания-решения охватывала весь её подростковый организм. Она шла за арнауткой для мишпухи.

СКАЧАТЬ