Папа! Папочка! (сборник). София Привис-Никитина

Чтение книги онлайн.

      Усадил Солоху на кровать и начал разматывать бинтик. Распеленав измученное личико, Лёва побледнел и как-то даже на мгновение отпрянул, потом быстро и мастерски запеленал это незнакомое чужое лицо снова. Бросил Вере:

      – Быстро переодевай ребёнка, мы уезжаем!

      – Куда? – в недоумении спросила совсем уже мёртвая Вера.

      – Туда, где это всё сотворили! Давай, собирай быстро, дорог каждый час, каждая минута!

      В травматологию примчались моментально. В регистратуре быстро справились, на месте ли врач такой-то. Оказалось, что на месте, в третьем кабинете, но сейчас – занят.

      Оставив Солоху в коридоре, папа бесшумно прошелестел по этому самому коридору и, как намыленный проскользнул в дверь занятого врача. Буквально через минуты все ожидающие пациенты услышали хорошо поставленный Лёвин баритон:

      – Что ты зашивал, сволочь! Я спрашиваю, что ты зашивал!? Девочке лицо или армянину задницу?

      Выскользнул из кабинета, сильно дёрнул к себе огорошенную Солоху, втащил в кабинет и заорал:

      – Расшивай всё в момент к едрене фене!

      Доктор стоял бледный и дрожал, как в лихорадке.

      – Чего вы хотите от меня? Нос был разрублен пополам, я ничего не мог сделать, а сейчас уже нельзя ничего предпринять! Я не возьму на себя такую ответственность, успокойтесь, прошу вас!

      – Ты, козёл, уже взял на себя ответственность за здоровье и судьбу девочки. ДЕ-ВОЧ-КИ! – отчётливо отчеканил Лёва, – а сейчас расшивай, негодяй, иначе я тебя здесь, на месте прихлопну вот этими руками! – и поднёс вот эти руки к самому лицу, дрожащего эскулапа.

      Руки у папы были красивые, крупные и очень внушительные.

      – Я сейчас всё исправлю, я наложу новые швы, успокойтесь, ради Бога!

      Лев Давидович выдернул Солоху из рук незадачливого врача. Моментально наложил на место носа стерильную повязку и понёс Солоху на выход, на прощанье пообещав доктору, что большей операции, чем кастрация деревенских хряков, тому в своей карьере уже не видать.

      К центральной больнице, где работал папа, неслись на всех парусах. Влетели в кабинет хирурга, папа молча разбинтовал своё сокровище и опять понёсся спор с уговорами, шантажом, мольбами. Папа кричал:

      – Ну рискни, ты же мужик! Под мою родительскую ответственность! Ты же видишь, как изуродован ребёнок!

      – Лев Давидович, но время, время! Оно упущено, а сейчас это не просто операция. Это почти, да что «почти» – это пластика! Я не умею, не могу и не буду!

      – Нет будешь, я тебя заставлю! Ты не можешь бросить меня в таком горе! Если не ты, то кто? Я спрашиваю тебя: – Кто?

      Спорили и препирались недолго, потом перешли почему-то на эстонский. Говорили уже спокойнее и тише, откуда-то материализовалась операционная сестра. Солоху вертели-крутили под какой-то яркой лампой, а потом вдруг всё погасло.

      Проснулась она на клеёнчатой холодной и неудобной кушетке, СКАЧАТЬ