Сущность зла. Лука Д'Андреа

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ я вырос благодаря моей матери, и частенько случалось так, что я вообще ничего не понимал. Я уныло помотал головой.

      – Слово Walscher, или Welsher, или сколько других его искажений не существует в округе, – ключевое слово для того, Джереми, кто хочет понять, какой мусор заметают тут под ковер.

      Он намекал на этническую вражду, которая началась после Второй мировой войны и о которой я немало слышал.

      – Итальянцы против немцев, немцы против итальянцев? Белфаст со штруделем?[23]

      – Walscher означает иностранец, чужак. Пришлый. Но в дурном, уничижительном смысле. Вот почему я купил землю за смешную сумму. Потому, что на ней жили Walscher.

      – Но конфликт…

      – Конфликта больше нет благодаря туристам и Господу Богу. Но где-то под спудом всегда тлеет искра…

      – Неприязни.

      – Мне нравится, хорошее слово. Корректное. Именно так. Этнический конфликт между хорошо воспитанными людьми. Но в шестидесятые годы, когда мать Эви и Маркуса вышла замуж за коммивояжера из Вероны, этнический конфликт проходил под взрывы бомб. В свидетельстве о рождении фамилия Эви значится как Тоньон, но если ты спросишь у местных, тебе ответят, что Эви и Маркус звались Баумгартнер, по материнской фамилии. Понимаешь? Наполовину итальянское происхождение оказалось перечеркнуто. Мать Эви вышла замуж за итальянца: можешь представить себе, что означал в те времена смешанный брак?

      – Уж никак не красивую жизнь.

      – Никоим образом. Потом муж ее бросил, а алкоголь уничтожил ту последнюю малость здравого смысла, какая еще оставалась у нее в голове. Маркуса вырастила Эви.

      – Мать еще жива?

      – Мать Эви умерла через пару лет после того, как мы похоронили ее детей. На кладбище она не явилась. Мы зашли к ней домой: она валялась на полу, на кухне. Была пьяная в стельку и все спрашивала, не хотим ли мы… ну, не хотим ли…

      Вернер засмущался, и я выручил его, задав вопрос:

      – Она промышляла проституцией?

      – Только когда кончались деньги, которые ей удавалось скопить, подрабатывая то тут, то там.

      Мы еще немного прошлись в молчании. Я слушал, как кричат гагары и чирикают воробьи.

      Проплывавшее облако затмило солнце, потом продолжило свой путь на восток – мирное, безразличное к трагедии, о которой Вернер рассказывал мне.

      – А Курт? – спросил я, чтобы нарушить молчание, которое начинало меня тяготить.

      – Курт Шальтцманн. Старший из троих. Он тоже был славный малый. – Вернер остановился, отломил ветку от сосны с темным узловатым стволом. – Знаю: в подобных случаях всегда так говорят. Но поверь мне: они вправду были славные ребята.

      Вернер умолк, а я, чтобы заполнить паузу, проговорил вполголоса:

      – В восемьдесят пятом я хотел стать питчером[24] в команде «Янкиз» и был влюблен в мою тетю Бетти. Она пекла невероятно вкусные маффины. О тех годах у меня прекрасные воспоминания.

      – В наших краях в те годы было еще хуже, чем в войну, поверь мне. Молодежь уезжала, а кто оставался, травил себя алкоголем. Как и большинство СКАЧАТЬ