Резня на Сухаревском рынке. Андрей Добров

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ И вот тогда – конец власти вещей над Машей! Она станет хозяйкой всех этих дорогих безделушек. И теперь уж они послужат ей! Ни одной китайской чашечки, ни одной редкой пуговицы не оставит Маша в этом доме. Всё будет снесено в лавки торговцев стариной! Все вернётся к ней золотом и ассигнациями. А потом и они превратятся в новые яркие обои, новую мебель, как в журналах, и, конечно, в вереницы самых модных, самых роскошных платьев – прямиком из Вены и Парижа! И тогда – балы, поклонники, поездка на воды! Столица!

      Наверху скрипнули половицы. Дядя одевался к выходу. Значит, она действительно должна снова остаться одна в этом доме… Обычно Михайла Фомич все дни сидел как сыч в своей спальне, читая. Или запирался в хранилище, как он называл небольшую комнату с заложенными кирпичом окнами, где содержались самые ценные его сокровища. Дверь в хранилище всегда была заперта, а ключ Трегубов носил на длинном шнурке, надетом на шею. Вместо креста. Только к вечеру Михайла Фомич спускался в маленькую темную столовую, чтобы поесть. Чай он также пил в своей спальне, грея чайник на старой спиртовке. Ни баранок, ни печенья к чаю он не любил. И сахара в доме никогда не водилось. Раз в неделю, по субботам – и непременно вечером – Михайла Фомич брал кожаный саквояж, мешочек с монетами и шел по знакомым лавкам с обходом – не появилось ли чего-нибудь новенького, какой-нибудь занятной вещицы.

      Две недели назад принес он в кармане изящную плоскую шкатулку, которую долго рассматривал у окна. Маша как раз мыла пол в соседней комнате, там, где стояла мраморная статуя Данаи, и слышала, как дядя по привычке говорит сам с собой:

      – Вот ведь подлец Ионыч, а? Пятнадцать целковых! Надо же! Медичи! Нашел простофилю, да? Трешница! Дрянь, подделка!

      Увидев в двери Машу, он позвал ее.

      – Иди сюда. Вот тебе. Пудру туда положишь или колечки.

      – У меня нет пудры, дядя, – пожала плечами Маша.

      – А? Нет? Ну когда-нибудь будет же. Забери! Не хочу видеть. И трешницу зря отдал проклятому.

      Маша вытерла о рабочее платье мокрые руки и приняла из рук дяди шкатулочку.

      – Красивая.

      Дядя скривился.

      – Такие в Риме на каждом шагу продаются для простофиль. Обмануть меня захотел, подлец! Думал Трегубова облапошить!

      Маша отнесла шкатулку к себе наверх, в крохотную комнатку рядом со спальней дяди. В ней всего-то и было из мебели – кровать с пружинной сеткой и старое высокое трюмо, куда она и поставила приобретение. Положить в шкатулку ей было совершенно нечего – если только колечко, подаренное матерью-покойницей. Но она никогда не снимала это колечко – даже на ночь – в память о матушке.

      На лестнице послышались шаги Михайлы Фомича. Он спустился, тепло одетый, с тростью и уже в шляпе.

      – Вы надолго, дядя? – спросила Маша.

      – Как бог даст, – ответил старик. – Приберись у меня наверху. И проветри, только немного, чтобы комната не застыла.

      Он СКАЧАТЬ