Название: Александр Цыбулевский. Поэтика доподлинности
Автор: Павел Нерлер
Издательство: НЛО
Жанр: Биографии и Мемуары
isbn: 978-5-4448-0842-9
isbn:
Заболоцкий естественной мотивировке – вожак туров – предпочел легендарную, исключительную – Адгилис-деда. И дальше в третьей строфе у Заболоцкого уже как бы дана легенда: «Есть за стеною скал отвесных благословенные луга. Там горный волк не страшен турам, там можно тихо отдохнуть…» У Цветаевой то же место трезво толкуется как обычное пристанище: «Вот и крепости достигли. Здесь, за каменным щитом, круторогому не страшен тот с ружьем и волк с клыком». Реальный волк и легендарная мать места – в чем же дело? Приведем дословный перевод подлинника: «За ними следовал их хозяин, время от времени окликая. Быстро достигли крепости (укрытия), прикрылись щитом скал. Туда не доходит охотник и не достигает коготь волка. Там они со спокойным сердцем не боятся врага». Цветаева перевела ближе к тексту подлинника, Заболоцкий от него отступил. Тут очередное проявление разницы в методе перевода: Цветаева начинает с нуля, идет от ничего к чему-то – она словно сама не знает, чем все окончится. Заболоцкий знает все заранее, и потому он может свободнее распоряжаться частностями, он уже «прочел» ниже молитву охотника, обращенную к Адгилис-деда, чем и было для него оправдано ее преждевременное появление.
Заболоцкий всматривается: «Внизу проносятся олени, мелькнут – и нету беглеца». Цветаева вслушивается: «И сокрылось. Сном сокрылось! Как бы не сокрыла даль…» – о том же стаде. Он – весь зрение, она – вся слух. Заболоцкому как бы не нужны слова – все вокруг не словесно, не словесное. У Цветаевой же образуется мощная фонетическая тяга слова.
Звери вскачь, охотник следом,
Крупный пот кропит песок.
Трижды обходил в обход их
И обскакивал в обскок.
В «Раненом барсе» Цветаева применила особый конструктивный принцип, усиливающий сказанное повторением.
Голоден. Качает усталь.
Кости поскрипом скрипят.
Когтевидные цриапи
Ногу до крови когтят.
Поскрипом – скрипят; когтевидные – когтят. Или же: «Холм с холмом, тьма с тьмою смесятся; с горной мглой – долины мгла», «…уж скоро в долах волк с волком заговорит» (сравните у Лермонтова и от него у Мандельштама: «Звезда с звездой – могучий стык»). Этот принцип особенно ощутим рядом с классическими интонациями Заболоцкого:
Но все напрасно… и бандули[168]
Уже с его спадают ног,
Цриапи набок соскользнули,
Впиваясь в тело сквозь чулок.
Тут даже непривычные слова – цриапи, бандули – приглушены знакомой интонационной размеренностью: «бандули уже с его спадают ног».
Заболоцкий повествует – у него слова в потоке, ничем не прегражденном. У Цветаевой явственна тенденция повторения – точно зеркало ставится перед словом, СКАЧАТЬ
168
Кожаная обувь у горцев (примеч. –