Александр Цыбулевский. Поэтика доподлинности. Павел Нерлер

Чтение книги онлайн.

       Рога боевые трубят,

       Колышутся длинные стяги,

       И кони, волнуясь, храпят,

       И воины полны отваги.

       На каждом мерцает, светясь,

       Доспех, облегающий тело,

       И черная кровь запеклась,

       И грязь на телах затвердела.

       У каждого щит на плече,

       У каждого палица битвы,

       На каждом тяжелом мече

       Иссечено слово молитвы.

       В стальной рукавице рука

       Колеблет копьем многогранным,

       Броня на груди нелегка

       С нашитым на ней талисманом.

      Тут все сошлось – большое и малое, филигранная отделка частностей и не заслоненное ими целое. Но это экспозиция, главное впереди. Заболоцкий ухватил самую суть, и ему не потребуется, как Цветаевой, морализующая сентенция:

      Эта истина сама собой последует из того, что дает Заболоцкий, ее незачем провозглашать:

      Этот души «прощальный свист» – блистательное достижение переводчика, истинный пример вдохновенной передачи того, что именуют выражением духа оригинала. Образу веришь, его нет в подлиннике, но можно с уверенностью утверждать: этот образ есть в оригинале в другой ипостаси, это – высшая точность.

      И какая психологическая достоверность! Как скупо, лаконично, но как много сказано: «И, втайне себя проклиная», какое естественно мотивированное движение – «отпрянул» – «и войск торжествующий гул ударил в лицо нечестивца». Между прочим, рядом с нечестивцем почти вплотную поставлено и «несчастный» – знаменательное сближение. Воистину на полотно перенесены «Души изменчивой приметы» – в данном случае – «тоска святотатца».

      Почему эта главка не удалась Цветаевой? Может быть, потому, что она батальная? А Цветаева все же выразитель женского начала и женской стихии в поэзии, батальное не для нее.

      Вот еще одно противопоставление – мужское и женское – в этих переводах. Женское начало освещает (и освящает) Цветаеву не со слабой (женский пол), а с сильной стороны, причем она всегда осознавала в себе эту силу. Недаром ее царь-девица сильнее, активнее, мужественнее своего мужского партнера. Образ слабой, пассивной пастушки не был, по существу, цветаевским. По мере возможности она его усиливает. Философское обоснование этой силы – в слиянии с природной стихией. Пастушка говорит Годердзи, что она не так уж беззащитна. У Заболоцкого этого нет – его устраивает слабость.

СКАЧАТЬ