Фаворит. Книга вторая. Его Таврида. Том 4. Валентин Пикуль

Чтение книги онлайн.

      В обитель любви вдруг явилась хозяйка заведения.

      – Погубил, погубил! – застонала Гавриловна. – Кого ж ты, злыдень окаянный, в окошко-то выкинул?

      – По таможне какого-то. Не велик барин!

      – Свят-свят… Да ведь это сам Безбородко был.

      Дубасов выглянул в окно: там клубника вся измята.

      – Какой еще Безбородко? Уж не тот ли…

      – Тот! Он самый и есть. Ой, лишенько накатило!

      Дубасов поспешно натянул ботфорты, стуча зубами не хуже Безбородко. На всякий случай дал Таньке кулаком в ухо:

      – А ты чего заливала мне тут, будто он из таможни?

      Танька ударилась в могучий рев:

      – Да откель мне знать-то, господи? Несчастненькая я! Вот и верь опосля мужчинам-то. Говорят одно, а сами…

      Гавриловна вцепилась ей в патлы:

      – В науку тебе, в науку! Будешь чины различать… Я те сколь раз темяшила: по чинам надо, по чинам, по чинам!

      Сержант, готовый, как на парад, спешил к двери:

      – Ой беда! Ведь завтрева к Шешковскому вызовут. А там уж такие узоры разведут на спине, будто на гравюре какой…

      – Обо мне ты, нехрись, подумал ли? – кричала Гавриловна. – С места мне не сойти: вынь да положь полтину за волнения мои. Танька, не пущай яво, держи дверь. Комодом припирай!

      С третьего этажа стучали в пол.

      – Дайте поспать, сволочи! – вопили соседи. – Нешто ж нам из-за вас кажиную ночку эдак маяться?..

      Ровно в семь утра Безбородко был в кабинете царицы.

      – Слышал ли? – спросила Екатерина. – Прибыл посол царя грузинского – князь Герсеван Чавчавадзе, любимец Ираклия… У тебя, надеюсь, готов ответ мой для Тифлиса?

      Безбородко, держа перед собой бумагу, внятно и толково зачитал ей текст ответа грузинскому царю, обещая от имени России помощь в солдатах и артиллерии. Екатерина внимательно выслушала и осталась довольна:

      – Только в одном месте что-то не показалось мне убедительно. Дай-ка сюда бумагу свою – я поправлю.

      Безбородко рухнул на колени:

      – Прости, матушка! Лукавый попутал. Всю ночь не спал, с грациями забавлялся, лишку выпил… Уж ты не гневайся.

      Екатерина взяла от него лист: он был чистый.

      – Импровизировал? Талант у тебя. За это и прощаю. Но зажрался, пьянствуешь, блудишь… свинья паршивая! Иди прочь. Домой езжай. Да выспись. Я сама за тебя все сделаю…

      Вечером того же дня сержант Дубасов впал в меланхолию. Дивный образ Степана Ивановича Шешковского в святочном нимбе венков погребальных не шел из памяти – хоть давись. «Не, не простят…» В конуру жилья сержантского явился фельдфебель.

      – А ну! – объявил он. – Коли попался, так и следуй…

      Все ясно. Вышли на ротный двор. Там уже коляска стояла, черным коленкором обтянутая. Дубасов, перекрестясь, головою внутрь СКАЧАТЬ