СКАЧАТЬ
порядка, и все, как один, замирали перед клавиатурой банкомата. Банкомат мигал зеленым и красным светом, тарахтел с теми же трелями, что и запрещенные игровые автоматы, и всем без исключения выдавал пачки банкнот – всем одинаково тощие. За два часа наблюдений Хлодунов не заметил, чтобы хоть кто-то снял заметно толстую пачку денег. У Хлодунова кредитной карточки не было; он втайне ухмылялся; ему, последнему ваганту и вагабонданту, было весело смотреть на эту кроткую очередь к банкомату и что некоторые клиенты международного ростовщичества, как и он бы сам, случись ему обзавестись карточкой, нетвердо помнили свой идентификационный номер, путались в кнопках клавиатуры и пренебрегали квитанцией, которую после раздумья выплевывал банкомат. Женщин и девушек было больше и к банкомату они обращались доверчивее, старики затруднялись в технологических деталях, парни выглядели самодовольными, особенно после получения банкнот. Никто деньги не пересчитывал, но женщины отходили прочь раздумчивым шагом: подсчитывали в уме. Со временем лысый старик с двумя неохватными сумищами и болезненного вида худой туберкулезник составили Хлодунову компанию в этом зале ожидания. Полицейские, сидевшие тут же, где прежде торговал газетный киоск, а теперь спускались глухие светлые жалюзи и лаком блестела свежая служебная дверь, тотчас проверили документы у этих двоих и опять скрылись за ней. Было отчетливо ясно, что менты скучают, ищут повода придраться к кому-нибудь и не находят. «Скоро они сожрут друг друга, фээсбешники и эмвэдешники, раз покончили с оппозицией внутри страны», – с юмором подумал Артемий Хлодунов и, подхватив рюкзак и сумку, потащился в вокзальное кафе, которое только что открылось, – выпить чаю. Бутерброд с ветчиной стоил тридцать рублей (а Хлодунов его помнил за 15 копеек), чай с лимоном – двадцать рублей, пицца – пятьдесят пять, яйцо – двадцать, сок, двухсотграммовая упаковка, – тридцать рублей; взбитых молочных коктейлей не продавали вовсе, а нашему путешественнику отчего-то, должно быть, от ностальгического томления, захотелось именно их: еще с юности он помнил, коктейль был такой жирный, что мазался по губам. Усевшись за дальний столик и размакав в кипятке пакетик с заваркой, Хлодунов достал предусмотрительные домашние заготовки – ржаной хлеб, котлеты и крутые яйца, – и принялся все это уписывать. Официантке и судомойке, так же как ментам, не терпелось поработать и она с ожиданием несколько раз выглядывала из подсобки – когда можно будет обмахнуть столик после единственного клиента и убрать бумажные салфетки. Благодать спокойной жизни без социальных потрясений была разлита во всех сферах. Хлодунов не спешил вылезать из-за стола, потому что ждать поезда оставалось еще два часа. Его заботило, как бы сходить в станционный туалет бесплатно; за каждый чих нынче драли деньги, и за свою мочу тоже, а это порождало новые социальные напряжения. Хлодунов не мог отстегивать плату всем и каждому, потому что ему самому не платили вовсе. Мало того,
СКАЧАТЬ