Клиника одиночества. Мария Воронова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пачками, по ночам спасает им жизнь, а абстрактные гуманисты и борцы за права человека мирно спят дома и вообще в глаза не видели ни одного наркомана.

      – Поверь мне, как только абстрактный гуманист проведет денек в нашем приемном отделении, он тут же станет конкретным человеконенавистником. И наоборот, если я вдруг получу возможность подписывать смертные приговоры, у меня сразу проснется совесть. Так в природе сохраняется равновесие добра и зла. Стас, мы уходим из брюшной полости. Как там у вас дела? Не поранились?

      – Нет, Зоя Ивановна.

      – Хорошо. Отметь в протоколе, что ни одно животное не пострадало.

      – Прелестный наркоз, молодой человек, – улыбнулся ему Колдунов, сняв маску. – И это вы еще не старались, верно?

      Профессор по-дружески помог переложить больного с операционного стола на каталку, а когда Стас собрался ехать в реанимацию, придержал его за локоть: «Сдашь больного и поднимайся ко мне».

      За рюмкой коньяку и сигаретой Стас так и эдак пытался вклиниться в разговор и непринужденно выспросить насчет Любы, но подходящего момента так и не представилось. А через пятнадцать минут Зою вызвали в приемное. Колдунов тоже поднялся, дал Стасу запасную бритву и крем и вызвал постовую сестру, которая устроила его в помещении кафедрального музея на скользком кожаном диване прямо под бюстом Пирогова. Стасу даже неловко было стать объектом такой пристальной заботы.

      Засыпая, он подумал, как здорово было бы заняться любовью в такой академической атмосфере, под строгими взглядами корифеев медицины, портреты которых были тесно развешаны по стенам. Если бы только Варя поехала с ним… Сейчас бы они весело возились на холодной коже старинного дивана, и он бы даже не вспомнил о Любе!

      Глава 2

      Люба собралась к своему редактору.

      Они виделись редко, в основном общались по электронной почте, и Люба знала: если Владимир Федорович вызывает ее к себе, это предвещает хорошую головомойку. Как могла, она оттягивала встречу, ссылалась на большую занятость, предлагала исправить текст, пусть Владимир Федорович вышлет ей замечания, но он был непреклонен. И Люба, нарядившись получше, чтобы совсем не упасть духом после редакторского разноса, поехала к нему домой.

      Владимир Федорович был типичным гуманитарным мужчиной устаревшего образца. Невысокий, худощавый, но слегка обмякший субъект лет шестидесяти, с небрежной седой бородой, в одежде он предпочитал свободные фланелевые брюки и вязаные кофты, под которые, впрочем, неизменно поддевал сорочки с галстуком. Но Люба с легкостью могла представить, как в молодые, полные огня годы ее редактор чешет на работу в кедах, джинсах фабрики «Салют» и ковбойке, с реющей по ветру бородой.

      Он жил на последнем этаже, скорее даже в мансарде, старого дома на Садовой. В квартире царил тот симпатичный беспорядок, который бывает у интеллигентов, живущих напряженной духовной жизнью. Все стены, даже в коридоре, были заставлены стеллажами с книгами. Владимир Федорович как-то сказал Любе, что СКАЧАТЬ