Времена. Избранная проза разных лет. Виктор Гусев-Рощинец

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ физиологическое неудобство. В животе стало пусто и холодно, а вся «зелёнка» окрест приобрела багровый оттенок. Приступ ярости был похож, если верить У. Джеймсу, (Митя вычитал в его «Психологии») на действие веселящего газа: записываешь «формулу мира», а когда спадает с глаз пелена, оказывается всего лишь – «кругом пахнет нефтью».

      Он выдернул из-под земли зачехлённый «калаш» и побежал туда. Не удовлетворённые хозяином рэкетиры уже разгромили лавку и готовились поджигать.

      Отстрелявшись, выбросил автомат в заболоченный дренаж, пошёл к станции.

      Он записал формулу справедливости, а вышло обыкновенное убийство.

      – Ахмед, что будешь делать после войны?

      Они вернулись к дому. Мария с девочкой ждали у ворот. Чеченец не ответил. Риторические вопросы как бы не достигали его сознания. Митя и раньше замечал. После войны, с опозданием подумал, вся твоя оставшаяся жизнь будет – война.

      Он знал это по себе. Бедная Тамара, в свои неполные тридцать поседевша, судится с властью, потому что из всех справедливых войн самая справедливая – война с властью. Власть – это природа. Государство, нация, церковь – это всё «природа». Над духом никто не властен. Вот о чём толковал Ницше. Но его не поняли.

      Они молча обнялись.

      – Извини, дорогой, если что не так. Возвращайся. – Ахмед помолчал. – Мне всё кажется, что я в чём-то виноват. Видишь, как плохо принял тебя.

      – Перестань.

      Митя сел за руль, включил зажигание. Ахмед поцеловал дочку. Мадина забралась на заднее сиденье с узелком в руках.

      – Когда тебя убивают, – сказал Митя, – всегда чувствуешь себя виноватым.

      Рязанский конвой

      Однажды играли в карты у доцента Кошкина. Не то чтобы время убивали, а так, разговорчики, коньячок… С пятницы на субботу. Обычай завели ещё в институтские годы. Позже, когда переженились, компания картёжная развалилась, но перезванивались и нежно поминали ночи, проведенные за «пулькой». А потом кто-то предложил: восстановить традицию.

      Удалось. И теперь, к счастью, снова вместе – хоть и раз в неделю, а всё ж лучше, чем ничего.

      Постановили не говорить о политике, а только о личном или о книгах, спектаклях, на худой конец про кино. Не так-то просто, но если постараться… Политика, мы сошлись, – мерзость. Не потому, что все политики подлецы, но все – люди, и каждый – более менее невротик и норовит свою тревогу заглушить властью и обладанием.

      В тот раз обсудили сначала Поппера, полувековой давности, знаменитую, но только теперь достигшую до наших пределов «Диалектику» и согласились во мнении о совершенной непригодности достославного «диалектического метода» для серьёзной науки. Правда, поспорили немного: был ли Гегель мошенником или честно заблуждался, и как ни уклонялись, а не миновали СКАЧАТЬ