– Со-рок золо-тых, – морщась от натуги, по складам считывал с бумаги Эшмай, – с дела. По два золо-тых по-душно. Всего со-рок восемь.
– Почему сорок с дела? – Трой едва сдерживал ярость. – В прошлом году было тридцать пять!
– Дык это, – почесал в затылке Эшмай. – Как его. Повысили, ну. Эти, как их, – грамотей покосился на клюющего носом в седле творца. – Ты чего?
– А жить мы на что будем? – выкрикнул Трой.
Эшмай заморгал.
– Дык это. Как его. Забыл, – признался он. – Подожди, сейчас спрошу.
Он обернулся к конному и, то и дело запинаясь, принялся извергать из себя слова на чужом языке. Хлопая глазами, выслушал ответ и, наконец, перетолмачил:
– Сказал, не его дело. Больше ничего не сказал.
Трой скрежетнул от злости зубами, стянул с пояса кошель. Отсчитал сорок восемь золотых – половину годовой выручки. Второй половины едва хватит теперь, чтобы не протянуть с голоду ноги.
Творец принял подать, сноровисто пересчитал монеты, упрятал в холщовый мешок и сунул его за пазуху. Вытянув плетью коня, умчался прочь.
– На, – грамотей протянул Трою гусиное перо. – Вот здесь это, крест поставь. Что, значит, уплатил.
Брезгливо поморщившись, Трой черкнул пером в долговом списке. Повернулся спиной и скрылся в доме, с грохотом захлопнув за собой входную дверь.
Илай спрыгнул с крыльца и шагнул к грамотею.
– Почтенный Эшмай, а букварь – это очень сложно? – стараясь звучать заискивающе и подобострастно, спросил он.
– Дык это, – грамотей надулся от важности. – Еще бы. Не всякому по плечу. Одних букв столько, что пока все запомнишь, ум за разум зайдет.
– Почтенный Эшмай, а можно хоть краем глаза на ваш букварь посмотреть?
Грамотей почесал в затылке.
– Это как его… Не полагается вообще-то, – неуверенно пробормотал он. – Но если как бы это… мельком… Так и быть, приходи вечером в трактир.
Сквозь стрельчатое окно Тао с тоской глядел на перья пеленающих солнце облаков.
Солнце было чужое. И небо было чужое. И земля, которую империя творцов забрала себе. И люди, что жили и живут на этой земле. И море, которое полста лет назад с юга на север пересекла боевая эскадра.
Тао появился на свет пятнадцатью годами позже, ему не довелось участвовать в победной кампании. Но наместнику Дарио под восемьдесят, он был среди тех, кто полстолетия назад высадился на этом побережье. Острота ума у Дарио ослабла с годами, его творения утратили силу. Но наместник помнит, как было. Помнит, как за считаные дни творцы сломали не слишком искусную защиту и истребили тех, кто пытался сопротивляться. Тао частенько черпал вдохновение и силу в рассказах старика о былых временах. СКАЧАТЬ