Что делать?. Николай Чернышевский

Чтение книги онлайн.

      – Благодарю, Серж. Карамзин – историк; Пушкин – знаю; эскимосы в Америке; русские – самоеды; да, самоеды, – но это звучит очень мило са-мо-е-ды! Теперь буду помнить. Я, господа, велю Сержу все это говорить мне, когда мы одни, или не в нашем обществе. Это очень полезно для разговора. Притом науки – моя страсть; я родилась быть m-me Сталь^{8}, господа. Но это посторонний эпизод. Возвращаемся к вопросу: ее нога?

      – Если вы позволите мне завтра явиться к вам, m-lle Жюли, я буду иметь честь привезти к вам ее башмак.

      – Привозите, я примерю. Это затрагивает мое любопытство.

      Сторешников был в восторге: как же? – он едва цеплялся за хвост Жана, Жан едва цеплялся за хвост Сержа, Жюли – одна из первых француженок между француженками общества Сержа, – честь, великая честь!

      – Нога удовлетворительна, – подтвердил Жан: – но я как человек положительный интересуюсь более существенным. Я рассматривал ее бюст.

      – Бюст очень хорош, – сказал Сторешников, ободрявшийся выгодными отзывами о предмете его вкуса, и уже замысливший, что может говорить комплименты Жюли, чего до сих пор не смел: – ее бюст очарователен, хотя, конечно, хвалить бюст другой женщины здесь – святотатство.

      – Ха, ха, ха! Этот господин хочет сказать комплимент моему бюсту! Я не ипокритка[10] и не обманщица, мсье Сторешни́к: я не хвалюсь и не терплю, чтобы другие хвалили меня за то, что у меня плохо. Слава богу, у меня еще довольно осталось, чем я могу хвалиться по правде. Но мой бюст – ха, ха, ха! Жан, вы видели мой бюст – скажите ему! Вы молчите, Жан? Вашу руку, мсье Сторешни́к, – она схватила его за руку, – чувствуете, что это не тело? Попробуйте еще здесь, – и здесь, – теперь знаете? Я ношу накладной бюст, как ношу платье, юбку, рубашку не потому, чтоб это мне нравилось, – по – моему, было бы лучше без этих ипокритств, – а потому, что это так принято в обществе. Но женщина, которая столько жила, как я, – и как жила, мсье Сторешни́к! я теперь святая, схимница перед тем, что была, – такая женщина не может сохранить бюста! – И вдруг она заплакала: – мой бюст! мой бюст! моя чистота! о, боже, затем ли я родилась?

      – Вы лжете, господа, – закричала она, вскочила и ударила кулаком по столу: – вы клевещете! Вы низкие люди! она не любовница его! он хочет купить ее! Я видела, как она отворачивалась от него, горела негодованьем и ненавистью. Это гнусно!

      – Да, – сказал статский, лениво потягиваясь: – ты прихвастнул, Сторешников; у вас дело еще не кончено, а ты уж наговорил, что живешь с нею, даже разошелся с Аделью для лучшего заверения нас. Да, ты описывал нам очень хорошо, но описывал то, чего еще не видал; впрочем, это ничего; не за неделю до нынешнего дня, так через неделю после нынешнего дня, – это все равно. И ты не разочаруешься в описаниях, которые делал по воображению; найдешь даже лучше, чем думаешь. Я рассматривал: останешься доволен.

      Сторешников был вне себя от ярости:

      – Нет, m-llе Жюли, вы обманулись, смею СКАЧАТЬ