Лесные твари. Андрей Плеханов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ не хотел. Если его недавнее прошлое было таким, тем более не стоило о нем вспоминать.

      Держаться подальше. Держаться подальше.

      если прошлое само не найдет тебя

      Ну вот, чертов голосок опять завякал. Бог с ним, с навязчивым alter ego[12]. Досадный диссонанс сознания, не более того. Если бы он был сильнее, свел бы Демида с ума. Но Демид сам кого хочешь с ума сведет.

      И снова, как всякий раз, когда включался внутренний голос, Демид почувствовал щелчок там, в подсознании, в подкорке, в гиппокампе, в хренокампе, или как там он еще называется, и все вокруг поплыло, качнулось и встало на место, на совсем другое место, и хотя он стоял на полу, а пол стоял на бетонных балках перекрытия, а балки стояли на опорах, а опоры лежали на фундаменте, а фундамент лежал на земной коре, а кора лежала на раскаленной магме планеты Земля, а Земля, само собой, валялась на трех китах, он уже знал, что стоит совсем в другом месте, которое почему-то притворялось тем же самым местом, в котором никто не находил ничего обычного. Но только время в этом другом месте вело себя неправильно – оно не просто текло, оно извивалось, закручивалось вокруг Демида липкими лентами, норовя приклеить его, как муху, и заставить бить крылышками, и задыхаться, и сохнуть на жаре, превращаясь в бесполезную хитиновую оболочку. И опять он стоял, и боялся пошевелить ногами и руками, чтобы не приклеиться к этому липкому времени, и старался не дышать, но все равно дышал, потому что не мог перестать, и дышал, и стучал сердцем, и сопел дырками носа, и потел, и выдыхал, само собой, углекислый газ. Организм его функционировал как машина, а сознание совершало судорожные скачки между коробкой черепа и коробкой телевизора, и коробкой квартиры, и коробкой передач старого Фиата с переломленным хребтом на стоянке соседней улицы, и коробкой пивного ларька на углу, и картонной коробкой страны, валяющейся на окраинной свалке цивилизации. Покоробленный Коробов стоял и глядел в окно, и видел ползучую маресь, которая называлась сумерками, пыльное удушье, которое называлось погодой, и двуногих насекомых, которые назывались людьми и ползли по разрезанным вдоль трубам, называющимся улицами. А еще он видел, а может, просто слышал глазами маленькие шарики, снующие туда-сюда по проводам, кашель чужих голосов в черных ловушках телефонных трубок, стрекотание обоев, сползающих по стене, жалобы деревьев, стоящих по щиколотку в соли, и подошвы его жгло, словно и сам он пил корнями не воду, а мутную солено-бензиновую рапу, и мрачные птицы садились на его сучья и сидели, нахохлившись, и ждали смерти – может, своей, а может, и чужой.

      Он был всем – не был только собой. Он сделал шаг и поднял вместе с ногой прилипший к пятке земной шар. И стоял так, не в силах опустить ногу, боясь раздавить все, что нечаянно выросло на этой земле за последний день – бородавки гор, лужицы океанов, патагонскую пампу, жирафов и холерных вибрионов, и, конечно, трехпалых ленивцев, и, само собой, биосферу, техносферу и компьютерную сеть Интернет. А ехидный внутренний голос сидел как наездник на falx cerebriСКАЧАТЬ