Самая лучшая сказка Леонида Филатова. Юрий Сушко

Чтение книги онлайн.

      Нину Сергеевну никак не устраивала ситуация: любовник-любовница. Она рассказывала: «Я трижды от Лени уходила. Я не могла ему сказать: или-или. И в то же время не могла выносить этой двусмысленности… Один раз ссорились три часа безысходно… У меня есть икона Владимирской Богоматери, и она мне так помогла! Прошла неделя или полторы, он не звонит. Господи, я стояла на коленках, слезы ручьями, и молилась-молилась, почти до 12 ночи. И вдруг – звонок!..»

      Но все-таки сумела проявить характер и предложила Леониду еще с полгодика побыть отдельно и только после этого принять окончательное решение. Ей очень не хотелось быть причиной его ухода из дома. «Но он пришел не через полгода, а гораздо раньше. Я всегда думала: что Бог ни делает, все к лучшему…» – вздыхала Нина.

      Сперва Филатов нашел себе приют у своей мамы в Печатниках. Привести туда Нину, естественно, не смел. Жить же в прежней, золотухинской, квартире ему мешала врожденная, почти патологическая щепетильность и брезгливость.

      Однако злосчастному «квартирному вопросу» все-таки не удалось ничего испортить в их отношениях.

      В 1965 году юный Леонид Филатов под всеми парусами лихо помчался из своего Ашхабада покорять Москву. Только позже он осознал: «Москва, она, конечно, дама очень суровая, капризная. Не знаю такого человека, во всяком случае среди моих друзей-провинциалов, кому бы она распростерла объятия: дала сразу теплый кров, хорошую работу, снабдила добрыми опекунами. Извините, такого, наверное, никогда не было. Москву надо покорять, как женщину: постоянно ей демонстрировать свою готовность идти ради нее на подвиги…»

      Но тогда, в середине 60-х, он об этом, естественно, еще не подозревал. Но тем не менее собирался стать великим, на весь мир известным кинорежиссером.

      Повзрослев, посмеивался над своими юношескими мечтаниями: «О режиссуре у меня в ту пору было весьма смутное представление. Знал лишь общий «портрет»: свитер под горло, очки, кепочка. Мне казалось, это очень мужская профессия, волевая: стоишь на ветру, организуешь процесс. Но поскольку о самом процессе понятия не имел, то, когда меня спрашивали: «Ну, ты куда?» – я говорил «На режиссуру» примерно так же, как говорят: «В космонавты».

      Что там артист? Режиссер! Конница в две тысячи человек, а я в рупор: «Мотор!» – и они скачут и скачут…

      Во ВГИК просто не мог сдавать вступительные экзамены – они были в августе, я приехал в середине июня. Провинциального нахальства у меня было с избытком, я с собой даже ни одной книжки не привез, настолько был уверен в себе». Денег в кармане – раз-два и обчелся. А возвращаться не хотелось. Желание было – зацепиться. Мизинцем хотя бы подержаться за Москву».

      Надо же СКАЧАТЬ