Андерманир штук. Евгений Клюев

Чтение книги онлайн.

      Такое вот, значит, дело… не шуточное: «второе естество лвово». Знать бы, сколько у него вообще «естеств» – только два или больше?

      Но – покойнее стало деду Антонио, хоть по привычке и поеживался он всякий раз, встречая на себе застылый взгляд спящего Льва… Впрочем, друг один, врач фронтовой, Митя, посоветовал Антону Петровичу последить за внуком еще немножко, а потом все-таки показать его офтальмологу: пугать, дескать, не стану, но всякое может быть…

      – Львенок, тебе сны снятся?

      – Это как так, деда… «сны – снятся»?

      – Ну, когда ты… э-э-э, глаза закрываешь – ты что видишь? (Ах, дед Антонио, старый ты хитрец!)

      – Ничего не вижу. Нельзя же видеть с закрытыми глазами!

      Можно, львенок. Много чего можно видеть с закрытыми глазами. Но об этом мы с тобой как-нибудь потом поговорим, придет еще такое время. А пока давай все-таки разберемся с этим твоим я-не-люблю-детей… Ужасно представлять себе субботне-воскресного Льва, выталкиваемого на улицу «поиграть»…

      – Львенок, ты не можешь не любить детей. Ты же сам ребенок, подумай!

      – Я думал, дед Антонио.

      – И что придумал?

      – Что я их все равно не люблю.

      – Да почему ж такое-то?

      – Они недрессированные все. – И, через паузу: – Мы недрессированные все.

      – Так ты и себя не любишь, львенок?

      – Конечно, не люблю! Я тебя люблю. А ты, деда, себя любишь?

      Оп-ля!.. Вот и отвечай теперь что хочешь, дед Антонио. Интересно, как ты из этого положения выкрутишься… – ну-ка, любишь ты себя, дед Антонио, а?

      – Я не знаю, львенок. Я не знаю, люблю ли я себя.

      Только бы прекратился этот разговор: не выйти из него живым деду Антонио. Не готов дед Антонио, не решил он для себя, никогда решить не мог, в каких он с собой отношениях! Ему и то даже неизвестно, надо ли оно – любить себя? Лучше ли оно, чем не любить себя… Как – правильно?

      – Я не знаю, люблю ли я себя!

      – Ничего, – беспечно отвечает Лев. – Зато я знаю. Ты, деда, себя не любишь – ты меня любишь. Вот.

      И так, значит, устроен мир. А он-то, дурак старый, мучается! Между тем как любовь неделима: или любишь одно – или другое, чего ж проще? И радоваться бы деду Антонио, да только тревожно ему… не за себя, понятное дело, – за Льва. Что для него, значит, дети – звери… откуда такое? Антон Петрович, конечно, клянет одного себя: глупая, глупая, глупая была затея начать называть Льва «львенком»… но уж больно не хотелось – «Лёвой»! Да нет… не может же Лев всерьез не понимать, что «львенок» – это просто такое обращение дурацкое!

      – Лев, а Лев… Скажи мне, если ты «львенок», то кто – «лев»?

      – Ты. Лев – царь зверей. А львенок – царевич зверенышей.

      Ох-хо-хо…

      – Дед Антонио, я придумал! Я в пятницу к Леночке с Ве-ни-а-ми-ном приеду – и сразу на улицу СКАЧАТЬ