мой прадед начинал старателем. Как и отец его, и дед… Жил он тогда не в Златоусте, а в маленькой деревушке в долине реки Миасс. Эта долина, кстати, называется ещё Золотой Долиной. И не потому, что она такая красивая. Хотя и не без того. В начале 19-го века нашли там золото. Самородное: сначала коренное, а потом и рассыпное. Вот так и получилось, что целыми деревнями мужики стали не сельским хозяйством жить и даже не уголь жечь для металлургических заводов, как раньше, а мыть золотишко. Кстати, самый большой из сохранившихся самородков, “Большой треугольник” в 36 килограмм весом, именно там, в долине этой реки и нашли. В Алмазном Фонде России он ныне хранится. Вот, и прадед мой этим, уже фактически наследственным промыслом сначала занялся. Но мыл, а, вернее, перемывал он уже те отвалы, что до него его отец мыл. А до того этот же грунт в первый раз его, прадеда моего, дед мыл. Так что мой деда Толя достаточно быстро понял, что вручную здесь уже ничего особо ловить. Ревматизм разве что. И подался в город, на токаря учиться. Как раз первая пятилетка шла в стране, и много рабочих на строящиеся заводы понадобилось. Но до этого в поисках фарта много мой прадед походил по южноуральским лесам и горам с ружьишком за плечом. Дичи много настрелял, а золота – чуть. Но, однако, запало в память ему одно местечко, которое он не успел проверить на наличие жёлтого металла. Рассказывал, что стукнули тогда ранние морозы, и пришлось ему оставить эту проверку на следующий сезон. А зимой у него жизненные планы как-то резко изменились – в город отправился. Но всю последующую жизнь хотел деда Толя это место проверить. Но сначала это было чревато конкретным сроком, а потом, когда при демократах отменили законы, запрещающие частный промысел золота, уже возраст не позволял – боялся один в лес ехать, идти. Чужого человека брать с собой на это дело – дураков нет. Золото оно не одного вроде бы благоразумного человека с ума свело. А близких людей, конкретно – мужчин (ну, не страдал мой дед сексуальной политкорректностью), кто бы подстраховал, в случае чего, за рулём и в лесу, у него не было. И только, когда я подрос, прадед мой, можно сказать, целенаправленно обучил меня вождению своего жигуля. Чтобы мог я в критической ситуации самостоятельно по лесной дороге хотя бы до трассы добраться.
Вот и поехали мы с ним тогда вдвоём “стараться”. Лоток он ещё раньше, в гараже сколотил, закрывшись от чужих глаз на замок. Сначала по трассе ехали. Потом свернули на какую-то раздолбанную грейдерку. Затем и вовсе – на лесную дорожку. То ветки по крыше колотят, то, того и гляди, на брюхо жигулёнок в колее сядет. Хорошо, что хоть тогда достаточно сухо было, никакой особой грязи. Несколько раз ручьи переезжали, которые на Урале гордо речками именуются. Но всё выше и выше в горы, и всё дальше и дальше в лес. Мне как-то даже удивительно было, что на достаточно населённом Южном Урале такие глухие места до сих пор имеются. Потом дорога-недоразумение вовсе кончилась. Дед остановил машину и сказал, что ещё километра три-четыре придётся пройти. Сам из багажника взял рюкзак с лотком и перекусом. А мне совковую лопату вручил. И как Ленин ладонью указал
СКАЧАТЬ
