Кто виноват?. Александр Герцен

Чтение книги онлайн.

      – Живы-с.

      – Духовного звания?

      – Отец мой уездный лекарь.

      – А вы по медицинской части шли?

      – По физико-математическому отделению.

      – По-латынски знаете?

      – Знаю-с.

      – Это совершенно ненужный язык; для докторов, конечно, нельзя же при больном говорить, что завтра ноги протянет; а нам зачем? помилуйте…

      Не знаем, долго ли бы продолжалась ученая беседа, если б ее не прервал Михайло Алексеевич, то есть Миша, тринадцатилетний мальчик, здоровый, краснощекий, упитанный и загоревший; он был в куртке, из которой умел в несколько месяцев вырасти, и имел вид общий всем дюжинным детям богатых помещиков, живущих в деревне.

      – Вот твой новый учитель, – сказал отец.

      Миша шаркнул ногой.

      – Слушайся его, учись хорошенько; я не жалею денег – твое дело уметь пользоваться.

      Учитель встал, учтиво поклонился Мише, взял его за руку и с кротким, добрым видом сказал ему, что он сделает все, что может, чтоб облегчить занятия и заохотить ученика.

      – Он уже кой-чему учился, – заметил Алексей Абрамович, – у мадамы, живущей у нас; да поп учил его – он из семинаристов, наш сельский поп. Да вот, милый мой, пожалуйста, поэкзаменуйте его.

      Учитель сконфузился, долго думал, что бы спросить, и наконец сказал:

      – Скажите мне, какой предмет грамматики?

      Миша посмотрел по сторонам, поковырял в носу и сказал:

      – Российской грамматики?

      – Все равно, вообще.

      – Этому мы не учились.

      – Что ж с тобой делал поп? – спросил грозно отец.

      – Мы, папашенька, учили российскую грамматику до деепричастия и катехизец до таинств.

      – Ну поди покажи классную комнату… Позвольте, как вас зовут?

      – Дмитрием, – отвечал учитель, покраснев.

      – А по батюшке?

      – Яковлевым.

      – А, Дмитрий Яковлич! Вы не хотите ли с дороги перекусить, выпить водки?

      – Я ничего не пью, кроме воды.

      «Притворяется!» – подумал Алексей Абрамович, чрезвычайно уставший после продолжительного ученого разговора, и отправился в диванную к жене. Глафира Львовна почивала на мягком турецком диване. Она была в блузе: это ее любимый костюм, потому что все другие теснят ее; пятнадцать лет истинно благополучного замужества пошли ей впрок: она сделалась Adansonia baobab[3] между бабами. Тяжелые шаги Алексиса разбудили ее, она подняла заспанную голову, долго не могла прийти в себя и, как будто отроду в первый раз уснула не вовремя, с удивлением воскликнула: «Ах, боже мой! Ведь я, кажется, уснула? представь себе!» Алексей Абрамович начал ей отдавать отчет о своих трудах на пользу воспитания Миши. Глафира Львовна была всем довольна и, слушая, выпила полграфина квасу. Она всякий день перед СКАЧАТЬ