Генералиссимус Суворов. Николай Гейнце

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ее происходила не столько от сложения, сколько от болезни. Бледное, морщинистое лицо почти восковой прозрачности и постоянный лихорадочный румянец на щеках или, скорее, на выдавшихся вперед скулах говорили о неизлечимости недуга, медленно, но упорно подтачивающего жизнь этой женщины. Одета она была в темное шерстяное платье и, несмотря на теплый вечер, куталась в ковровую шаль.

      – Ты звал меня, Василий Иванович?

      – Звал, Дуня, звал…

      – Что тебе?

      – Дело есть, присядь…

      – Дело? – тревожно спросила Авдотья Федосьевна и как-то бессильно опустилась в одно из кресел, уставив на мужа вопросительно-недоумевающий взгляд.

      – Дело, Дуня, дело… Насчет Саши… Вот его превосходительство, сама, чай, знаешь, какие мы с ним закадыки, уверяет, что я обязан пустить мальчишку в военную службу… Не смею-де перечить его хотенью…

      Авдотья Федосьевна перевела свой взгляд с мужа на генерала Ганнибала. В этом взгляде уже светился испуг.

      – Верить не хочу, Авраам Петрович, чтобы вы по дружбе вашей к Василию Ивановичу желали гибели его сыну… Не перечить его хотенью! Да мало ли что дитя иное хочет… Иной вот на крышу норовит влезть, так, по-вашему, и пускать… Пошутили вы со старым другом, а он, видно, всерьез принял…

      – Ваш муж, сударыня, не так выразился, – отвечал генерал Ганнибал, – не говорил я не перечить хотению ребенка, ни в жизнь такой нелепости не скажу…

      – Я это знала; видишь, ты сам напутал, Василий Иванович, – по женской привычке прервала, обращаясь к мужу, речь генерала Авдотья Федосеевна.

      – Ты сначала его дослушай, – заметил тот.

      – А говорил я действительно вашему супругу, что грех большой на душе его будет, если он воспрепятствует сыну своему следовать его внутреннему призванью, быть военным. Что лишит он этим верного слуги своего отечества, что, по-моему, ваш Саша предназначен для высокого удела великого полководца, который в будущем покроет неувядаемыми лаврами как себя и свою фамилию, так и Россию. Я говорил с ним и вынес убеждение, что он не только не хочет, но по натуре своей не может ничем быть иным, как солдатом.

      – Вот видишь, матушка! – вставил Василий Иванович, видя, что его друг замолчал.

      – Солдатом… Саша – солдатом… Такой хилый да болезненный, да он недели не вынесет в солдатской службе! – всплеснула руками Авдотья Федосьевна.

      – Поверьте, сударыня, что ваш сын для мальчика его лет отличается более чем крепким здоровьем, что, приучая себя сам к сырости и холоду, дождю и снегу, он, как кажется, ни разу не был болен серьезно.

      – Бог милостив, ваше превосходительство, даже не хварывал, слава Создателю…

      – Вот видите!

      – Но все же он былиночка.

      – Сухие да тонкие самые выносливые люди.

      – Кабы вашими устами да мед пить.

      – И будете, да не мед, а такую сладость вкусите, коли послушаетесь, что помянете добрым словом меня, старика. Ваш СКАЧАТЬ