На круги своя (сборник). Мария Метлицкая

Чтение книги онлайн.

      Он растерялся, что-то забормотал, а она перебила:

      – Да езжай ты! И поскорее. Зимой тут вообще… невыносимо. Ты уж поверь. И дом этот… холода плохо держит. Щели одни, посмотри!

      Он шагнул к стене и провел рукой по шершавым бревнам.

      – Да, ты права – уже сейчас… очень холодно.

      Она кивнула:

      – Ну, вот! Я ж… говорю…

      Потом резко вышла из комнаты, а он смотрел на захлопнутую дверь, не решаясь выйти за ней.

      Минут через десять она позвала его ужинать.

      Он сел за стол, а она накладывала ему в миску картошку. Ели молча. Он бросал на нее осторожные взгляды и видел, как она с аппетитом ест, как берет еще кусок хлеба, отрезает колбасу и хрустит соленым огурцом.

      Она была, казалось, совсем не расстроена и даже весела.

      Потом они пили чай, пришла с работы тетка и вывалила из бумажного пакета свежие пряники.

      Разговор пошел общий, пустой, ни о чем, и тетка только переглядывалась с племянницей, или ему так казалось.

      Потом тетка ушла к себе, а Ольга стала убирать со стола, и они снова молчали.

      Он пошел к себе, обронив осторожно, что ждет ее в комнате. Она ничего не ответила. Он лег на кровать, взял книгу, но чтения не получалось – он прислушивался к звукам, доносящимся с кухни, а позже – из комнаты. Ольга о чем-то спорила с теткой, но звук был монотонный, приглушенный, и он ничего так и не понял.

      Он сам не заметил, как уснул – под стук очередного дождя по жестяной крыше, дождя, который так уже всем надоел.

      Проснулся он ночью и удивился, что ее рядом нет. «Значит, обиделась, – подумал он, – ну да, все правильно. Я, конечно, сволочь отменная, но… Я же ничего ей не обещал. Ничего! Она все знала – что я – временщик, что мать меня «спрятала». Что оставаться я здесь не намерен. И что уеду – совсем скоро уеду. Ну, а то, что случилось… Так по взаимной договоренности, если хотите! Она девочка взрослая, двадцать два – не пятнадцать, ну, и все остальное. А то, что обиделась, – это понятно. Любой бы обиделся. А уж женщина…»