Моя география. Алексей Митрофанов

Чтение книги онлайн.

      В другом месте столичный следователь выслушивает жалобы местного высокопоставленного «правоохранителя»:

      – Хуже нет работать в маленьком городе. Все как на ладони. Каждый друг друга с детства знает.

      – С детства? Кого вы здесь могли знать с детства?

      – Я это так, в общем смысле. В глобальном.

      Неблагополучная обстановка – сюда съехался мелкий и средний криминал со всей страны. Отсутствие общих детских воспоминаний – город ни для кого не родной, все приехали сюда уже в сознательном возрасте. Мрачная безнадежность.

      Брошенная собака, не понимающая по-русски, но прекрасно откликающаяся на немецкие команды. Батюшка, который служит в гигантском евангелическом соборе со снесенной крышей, а на стенах сидят ангелы и ругаются на него, опять же, по-немецки. Впрочем, это – уже режиссерские приемы.

      Послевоенным временем история не заканчивается, а только начинается. Потсдамское соглашение, по которому большая часть Восточной Пруссии присоединилась к СССР, закладывает гигантскую бомбу замедленного действия. Вырастает несколько поколений, для которых свое – это чужое. Русские патриоты, для которых историческое прошлое – кирхи, замки и форты. Краевед без знания немецкого – не краевед. На территории области образуется страшный культурный котел, в котором причудливым образом варится русское, прусское, советское и новорусское прошлое. Формируется внешность калининградца – без каких бы то ни было ярко выраженных национальных черт, а своего рода усредненного советского человека. Неудивительно – здесь в более-менее аутентичной пропорции перероднились все жители бывшего СССР.

      Люди, считающие себя культурными наследниками и прусских королей, и русских богатырей, и советских маршалов, и либеральных политиков из девяностых годов. Весьма и весьма интересный материал для географа.

      Градообразующее предприятие наоборот

      Трудно жить в городе, который еще сравнительно недавно был блистательнейшей в Европе монаршей резиденцией, сейчас является одним из известнейших европейских опять же музеев, а сам ты совершенно не испытываешь склонности ни к истории, ни к искусствам, ни вообще к знаниям. Если ты обычный парень не семи пядей во лбу, любишь простые человеческие удовольствия, в школе лучше всего успевал по физкультуре и относишься ко всему этому совершенно спокойно.

      Я, когда это пишу, вижу перед глазами аллеи и скульптуры Царского Села, однако это может быть и Павловск, и Гатчина, и ряд других известных городов – не важно.

      И вот этот обыкновенный юный обыватель растет среди роскошнейших дворцов, уникальнейших статуй, бесконечных автобусов с иностранными туристами и думает – как же не повезло-то в жизни. Вот родился бы я, например, в Ижевске или в Туле – пошел бы на завод винтовки делать. Или в Череповце – там Северсталь, опять-таки не пропадешь. В Екатеринбурге есть Уралвагонзавод. Даже в маленьком подмосковном Ногинске есть какое-никакое текстильное производство, а значит, требуются и станочники, и наладчики, и многие другие люди без особых завихрений. А здесь куда пойти? В музей? И кем? Профессором?

      Получается как бы зеркальная ситуация – градообразующим предприятием является музейное учреждение, работать в котором по определению может весьма невысокий процент населения. В общем, нормально, когда в этой роли выступает завод или фабрика – СКАЧАТЬ