Стихотворения и поэмы. Александр Трифонович Твардовский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ни на есть рядовой солдат «в просоленной гимнастерке», служивший олицетворением всего народа, о чем в свойственном Тёркину шутливом духе было сказано на первых же страницах:

      И не раз в пути привычном,

      У дорог, в пыли колонн,

      Был рассеян я частично,

      А частично истреблен…

      Много лет спустя поэт как об одной из важнейших черт этой своей книги писал о «скрытости более глубокого под более поверхностным, видимым на первый взгляд». То, что Сталину понравилась картина художника Непринцева, где Тёркин запечатлен на привале с гармонью в руках, в кругу смеющихся его шуткам бойцов, весьма примечательно: вождь видел в Тёркине лишь простоватого балагура и идеального солдата, безотказный «винтик», если воспользоваться его известным выражением, армейского, если не всего государственного, механизма.

      А вот Иван Алексеевич Бунин почуял и оценил в «Книге про бойца» совсем другое: «Какая свобода, какая чудесная удаль, – писал он, – какая меткость, точность во всем и какой необыкновенный народный солдатский язык – ни сучка ни задоринки, ни единого фальшивого, готового, то есть литературно пошлого, слова!»

      В этом замечательном отзыве уловлено все, что и сделало «Василия Тёркина» явлением подлинного искусства, – свобода не только формы, языка, но и самого содержания, взгляда на жизнь, свобода от фальши, в чем бы та ни выражалась.

      Начальные главы книги появились в печати осенью 1942 года, почти одновременно со знаменитым сталинским приказом № 227, но были разительно противоположны ему по смыслу и тону. И хотя, разумеется, это никак не входило в замысел поэта, но стало одним из проявлений его свободы как гражданина и художника. Приказ гневно клеймил отступавших солдат, якобы «покрывших свои знамена позором», обвинял их в «позорном поведении» и даже «преступлениях перед Родиной». А «Книга про бойца» была полна живейшего сочувствия этим мученикам войны и во весь голос говорила о том, что им пришлось выдержать и вынести:

      Шел наш брат, худой, голодный,

      Потерявший связь и часть,

      Шел поротно и повзводно,

      И компанией свободной,

      И один как перст подчас.

      …

      Шел он, серый, бородатый,

      И, цепляясь за порог,

      Заходил в любую хату,

      Словно чем-то виноватый

      Перед ней. А что он мог!

      Неудивительно, что на этот «разговор по душам», как впоследствии определил сам автор звучание книги, солдаты благодарно откликнулись множеством писем, этих памятных современникам, сложенных треугольничком листков. Поэт решительно восставал против легковесных писаний о войне и натужного бодрячества:

      Заключить теперь нельзя ли,

      Что, мол, горе не беда,

      Что ребята встали, взяли

      Деревушку без труда?

      Что с удачей постоянной

      Тёркин подвиг совершил —

      Русской ложкой деревянной

      Восемь фрицев уложил!

      Нет, товарищ, скажем прямо:

      Был СКАЧАТЬ