Апостол любви. Воспоминания о митрополите Антонии Сурожском и другие. Валентина Матвеева

Чтение книги онлайн.

      «Тринадцатый апостол»

      В 90-е годы на «Леннаучфильме» не было никакой работы, и я практически каждую зиму уезжала в Лондон – на два-три месяца. Первое, что спрашивал Владыка при встрече – надолго ли приехала. «Надолго, надолго», – отвечала я. «Тогда немножко подождите, тут человек приехал на три дня, ему очень надо поговорить». И я ждала. Зимой он часто болел и тогда, при встрече, просил потерпеть, потому что «нет дыхания», не хватает, болел воспалением легких. Очень слаб. И я ждала.

      Однажды Ирина фон Шлиппе подошла ко мне в церкви и сказала, что Владыка «киснет», сомневается в себе, думает, что в России его трудов не знают, что никому он там не нужен.

      – Поговори с ним. Нам, здешним, он не поверит, а ты из России, тебе поверит, – сказала она.

      У всех бывают такие минуты слабости. С одной стороны, эта его минутная слабость, такая же, как бывает у всех нас, сделала его еще понятнее, ближе, не только не уменьшила уважения к нему, но наоборот, коснулась таких струн в душе, которые отозвались жалостью, то есть, любовью.

      С другой стороны, думала я, кто я такая и смогу ли как-то изменить его настроение? Я решила написать ему. Со всей горячностью и убежденностью я написала, что Россия знает его, что православные радио Москвы и Петербурга передают его беседы, и люди узнают его голос, ждут его выступлений, что в церковных лавках продаются его книги, что наш фильм «Встреча» и первые записанные беседы уже пошли по стране. Это была правда, я ничего не придумала. Но мне казалось, что этого мало, что я не убедила его.

      Я писала: «Как IV век у всех ассоциируется с Иоанном Златоустом, так XX век будет ассоциироваться с Антонием Сурожским. У нас в России мы считаем Вас человеком века, тринадцатым апостолом…»

      Вот пишу и не знаю, правильно ли я делаю, что написала об этом.

      Как всегда, письмо это я положила на стул возле его дверей.

      В понедельник, во время уборки храма, он вышел к нам. Было видно, что он еще не оправился от болезни, шел медленно, через силу. Он направлялся ко мне и не дойдя нескольких шагов заговорил:

      – Валя, как Вы меня огорчили! – в словах была боль, что я испугалась.

      – Чем, Владыка?

      Он повернулся и пошел в дальний конец храма, словно приглашая идти за ним. А на ходу все повторял: «Как Вы меня огорчили…»

      У меня ноги стали ватными, и я плелась за ним, чувствуя, что произошло что-то ужасное.

      Наконец, он остановился, повернулся ко мне и отчетливо произнес:

      – Тринадцатый СКАЧАТЬ