Война и мы. Юрий Мухин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Дегтярева) Телеков выменял в другой дивизии на трофейный пулемет МГ-34. В ту первую мою фронтовую ночь я очень удивился тому, что начальник штаба полка не знает, чем же действительно вооружена рота автоматчиков. А прослушанный накануне рассказ сержанта потряс меня невежеством командира полка, пославшего штатный разведывательный взвод на такое задание, на которое посылают штрафников, да и то численностью не менее роты и на короткий бросок. После долгих выяснений и препирательств начальник штаба выгнал командира роты с его «липовыми» автоматчиками, но замполитрук Телеков воспротивился и обратился с просьбой взять его в разведку.

      Еще с довоенного времени в стрелковых ротах были по штату четыре «пилы»: старшина роты, заместитель политрука, санинструктор и химинструктор. Всем им полагалось иметь по четыре треугольничка в петлицах, отсюда и наименование – «пила». Первые три специалиста имели свои эмблемы, а замполитрука – комиссарскую звезду на рукаве, о чем ныне мало кто помнит. С отменой должности политрука роты был отменен и заместитель. Но в то время Миша – так мы звали Телеков а – еще носил это звание и «пилу» в петлицах, но звездочки на рукаве не имелось, как не имелось ее уже и у комиссара полка.

      Пулеметный расчет мы должны были получить прямо на переднем крае в одной из рот, державших на этом участке оборону. Тут же в штабе объявился мой непосредственный начальник – начальник разведки полка капитан Татаринцев Петр Петрович. Примерно в 22 часа мы выступили во главе с капитаном в район переправы по льду через реку Миус в окрестности райбольницы. Мой сержант предложил Татаринцеву зайти к Фросюшке – медсестре, проживавшей в своей хате рядом с больницей, почти на самом переднем крае. Как я понял, мои разведчики были здесь не впервые. Нас ожидал кувшин молока и гора пирожков с картофелем, еще теплых, под рушником. Позже я узнал причину приветливости Ефросиньи Ивановны. Разведчики добывали корм ее буренке да, видимо, и припасы для пирожков в покинутых хатах эвакуированных жителей. Окна ее хаты были завешены черными платками, в комнате полумрак. Разведчик Кочуровский даже завел патефон, но игла была тупой, и слышался только шум какой-то мелодии. Татаринцев подошел к кровати, где лежала дочь Евфросиньи, Анна, примерно лет шестнадцати, и представил меня ей.

      Покинув хату, мы спустились к руслу реки, где нас ожидал командир стрелковой роты с двумя пулеметчиками и ручным пулеметом – мне для подкрепления. Я сильно воспрянул духом от сознания того, что с нами идет начальник разведки и пулеметный расчет может прикрыть наш отход. Но тут выяснилось, что Татаринцев вовсе не собирается идти с нами, но поддержку обещал самую мощную огнем и даже контратаками в случае необходимости. Босов мне пояснил, что наш начальник всегда «герой» только до переднего края и не далее. А наши «средства подкрепления» сразу же за речкой так начали кашлять дуэтом, что запросто могли нас «заложить» вблизи немцев. Телеков, Кочуровский и Босов пытались им прикладами разъяснить пагубность кашля в разведке, СКАЧАТЬ