Большая Никитская. Прогулки по старой Москве. Алексей Митрофанов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ протискали их к креслам. Полукруглая колоннада вся усыпана была головами студентов. Сквозь зелень блестели золотые цифры и слова на темном бархате. Было много дам. На всех лицах Палтусов читал то особенное выражение домашнего праздника, не шумно-веселого, но чистого, такого, без которого тяжело было бы дышать в этой Москве. Шептали там и сям, что отчет будет читать сам ректор, что он скажет в начале и в конце то, чего все ждали. Будут рукоплескания… Пора, мол, давно пора университету заявить свои права…

      Пропели гимн. Началось чтение какой-то профессорской речи. Ее плохо было слышно, да и мало интересовались ею… Но вот и отчет… Все смолкло… Слабый голос разлетается в зале; но ни одно «хорошее» слово не пропало даром… Их подхватывали рукоплескания. Палтусов переглянулся с Пирожковым, и оба они бьют в ладоши, подняли руки, кричат… Обоим было ужасно весело. Кругом Палтусов не видит знакомых лиц между студентами, но он сливается с ними… Ему очень хорошо!.

      Лица девушек – есть совсем юные – рдеют… И они стоят за дорогие вольности университета. И они знают, кто враг и кто друг этих старых, честных и выносливых стен, где учат одной только правде, где знают заботу, но не о хлебе едином».

      Впрочем, по окончании официальной части, все участники торжества о хлебе дружно вспоминали. Точнее, даже не о хлебе, а о всяческих напитках, в том числе и приготовленных на основе хлебных злаков. Водка, пиво и шампанское текли рекой и в «Эрмитаже», и у «Яра», и в прочих знаменитых ресторанах города Москвы. Текли до самого утра.

      Это празднество было весьма заметной составляющей московской жизни. Еще бы – ведь по окончании официальной части студенчество выплескивалось из аудитории на улицы и площади Москвы. Владимир Гиляровский вспоминал: «Никогда не были так шумны московские улицы, как ежегодно в этот день. Толпы студентов до поздней ночи ходили по Москве с песнями, ездили, обнявшись, втроем и вчетвером на одном извозчике и горланили. Недаром во всех песенках рифмуется: „спьяна“ и „Татьяна“! Это был беззаботно-шумный гулящий день. И полиция – такие она имела расчеты и указания свыше, – в этот день студентов не арестовывала. Шпикам тоже было приказано не попадаться на глаза студентам».

      В этом отношении Татьянин день, действительно, был уникален.

      * * *

      Впрочем, не все разделяли романтику Московского университета. Например, герой «Скучной истории» Антона Павловича Чехова отзывался о главном российском учебном заведении без особенного пиетета: «Вот мрачные, давно не ремонтированные университетские ворота; скучающий дворник в тулупе, метла, кучи снега… На свежего мальчика, приехавшего из провинции и воображающего, что храм науки в самом деле храм, такие ворота не могут произвести здорового впечатления. Вообще ветхость университетских построек, мрачность коридоров, копоть стен, недостаток света, унылый вид ступеней, вешалок и скамей в истории русского пессимизма СКАЧАТЬ