Послание к Коринфянам. Андрей Столяров

Чтение книги онлайн.

      – А что, есть уже какие-то признаки? – мгновенно спросил Рабиков.

      Тут я рассказал об обысках, которые были у меня и у Герчика. Рабиков на секунду запнулся, опустил веки, подумал, а потом заявил, что причин для серьезной тревоги, по его мнению, нет, это просто подозрения, рутинная проверка всех вариантов, не целенаправленная разработка, а прощупывание слабых мест. Они тоже считают, что я могу обратиться именно к вам. Это, впрочем, не означает, что я действительно к вам обратился. В общем, ерунда, волноваться пока не стоит. Главное, что у Нее сейчас, по-видимому, период ремиссии: контакты затруднены, оперативная информация не проходит. Вероятно, Она вообще не воспринимает сейчас никакой информации (Рабиков так и произносил «Нее», – «Она» с большой буквы). Не надо дергаться, не надо поспешных решений. Ваше дело не тактическая возня с исполнителями, а серьезная стратегическая разработка верхних ярусов власти. Удар должен быть нанесен прежде, чем Она опомнится.

      – Ее надо похоронить, – сказал Рабиков.

      И вдруг скрипнула скамейка, на которой мы расположились. И орава воробьев, прыгавших по песочнице, брызнула во все стороны.

      День на мгновение точно померк.

      – А доказательства? – тоном преподавателя математики спросил я.

      Тогда Рабиков поднял голову и впервые за нашу встречу изобразил нечто вроде улыбки – плоские, бесцветные губы растянулись вдоль частокола зубов.

      – Доказательства будут, – глухим странным голосом пообещал он.

      И внезапно обернулся туда, где, невидимая сейчас за многоэтажными корпусами, возвышалась на краю Красной площади уступчатая кроваво-темная пирамида и где в полной тишине, стерильности и вечном покое набиралось сил Нечто, о чем мы осмеливались говорить только обиняками.

      Казалось, оно к нам прислушивается.

      Черные, как из копирки, зрачки Рабикова сузились, и несмотря на солнце, на удручающую жару, на уют патриархального московского дворика я почувствовал, что, как холодный червяк, шевельнулось у меня в груди тельце озноба и что теперь этот озноб будет лизать мое сердце долгие годы.

      Я невольно передернул плечами.

      Собственно, вот и все.

      Некоторое время он еще наставлял меня, как соблюдать меры предосторожности, говорил о паролях, свидетельствующих, что собеседник по телефону находится не под контролем, обещал принести кинопленку и некие магнитофонные записи, вероятно ободряя меня, сказал, что ни при каких условиях нас не засветит, живым я не дамся, можете быть спокойны, Александр Михайлович, вообще все будет в порядке, я это чувствую, – и ушел, но не в переулок, а в дверь дворовой парадной. Видимо, эта парадная была проходная.

      Больше я его никогда не видел. Он не позвонил мне и не назначил новую встречу, не принес, как обещал, дополнительных материалов. Он просто исчез. Уже позже, когда кошмар того СКАЧАТЬ