Но он молчал. Если старый учитель затянул монолог, то это прежде всего нужно ему самому. Пусть говорит, веря в пользу слов. Отнять эту веру значит отнять очень многое. Потерпеть ведь совсем нетрудно.
Возразить, выслушав, – дело иное.
– Я не хочу жать на педаль, – сказал он, чуть только Георгий Сергеевич умолк. – Я теперь хочу только понять, как жить дальше в этом сволочном лабиринте. Не жать, а жить. Так, как предложил Гумно от имени Я-второго, – не хочу. Тогда уж лучше не жить вовсе. Шагнул в черный провал – и кранты. Кто такой был феодал на Плоскости? Защита и опора. Кем он станет теперь? Прессом-соковыжималкой? Сатрапом персидским? Гауляйтером?
Георгий Сергеевич только вздохнул.
– Самое интересное: Гумно был уверен, что я поломаюсь для виду, а потом с радостью соглашусь. Выгодно же! Еще одну вещь он сказал напоследок, но тут я уже и сам допер: мясо!.. Нет, не подумайте чего, не человеческое… Сами знаете, животных сюда редко забрасывает, разве что вместе с людьми. Собаки, кошки… И все они либо съедались, либо подыхали от бескормицы. Но ведь когда люди попадают на Плоскость конвейером, с ними рано или поздно попадут и травоядные, разве нет? Бабка пасла козу – хлоп, и обе здесь. Голубятник кормил голубей – и вот он тут вместе с голубями и голубятней. И так далее. Рано или поздно кролики у нас размножатся, домашняя птица… А мы тут семенами меняемся, достали что-нибудь новое – радуемся, идиоты! Вам не надоело вегетарианство? Мне давно надоело. Сукин сын приберег этот аргумент напоследок…
– А вы… – начал было Георгий Сергеевич.
– Что?
– Нет, ничего. Нет-нет, я понимаю. Отношения феодалов – это, знаете ли, совершенно не мое дело.
– Я отпустил его, – ответил Фома и поймал недоверчивый взгляд Георгия Сергеевича. – Нет, правда отпустил.
– Странно… Гм… Мне показалось, что я слышал выстрел. И потом, я видел следы крови. Нет-нет, Игорь, я вам верю. Я же сказал: показалось.
– Следы были, – кивнул Фома. – И это была его кровь. Но ушел он живым, честное слово.
– М-да… Гм… Но вы ведь стреляли? Ведь это вы стреляли, а не он?
– Не он, – мрачно сказал Фома. – Я прострелил ему руку. Кой черт прострелил – задел только! Нарочно. Пришлось сказать, что вторая пуля пойдет ему в живот. Он поверил. А что мне оставалось делать? Этот гад собирался метнуть нож и ни за что не хотел резать себе уши.
– Как? – только и спросил Георгий Сергеевич. Лицо его побелело, взгляд остановился.
– А вот так. Это объявление войны. Вообще-то двуногих скотов надо убивать, но тогда король Я-второй прислал бы нового парламентера. Наверняка решил бы, что первый сгинул по пути. Я бы так и сделал, а значит, и он тоже. А чего зря время тянуть? Пусть знает: в гробу я его видал, двойничка своего. А отпустить просто так ту сволочь, что он прислал, я, извините, не мог. Носи то, что заслужил, – СКАЧАТЬ