Синдикат «Громовержец». Михаил Тырин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ же красного забора. Все заросло березой и акацией. За ее зеленой стеной хоронились укромные уголки, где можно было найти то свежую пустую бутылку, то папиросный окурок со странным зеленоватым табаком, то некую мятую вещицу, которую малыши по недостатку жизненного опыта принимали за лопнувший воздушный шарик.

      Место по-прежнему называлось Гимназией. И весь район, что простирался вокруг, тоже был Гимназией. И те люди, что оставляли здесь бутылки, окурки и прочее, они так же звались Гимназией или гимназистами.

      Гимназистом мог считаться в принципе любой. И пятиклассник, убежавший с уроков, чтобы покурить и послушать побасенки старших. И шестнадцатилетний бездельник, который закончил девятилетку и теперь, весь в недоумении, пытается понять, чем можно заняться еще. И его более старший товарищ, вернувшийся из армии или из тюрьмы и точно так же озадаченно ищущий себе применения.

      И даже зрелые мужики – спившиеся работяги, лишенные прав шоферы, разведенные отцы семейств, обозленные пенсионеры, – они тоже были гимназистами, если забредали к заросшим развалинам, чтобы попить, покурить и пообщаться.

      В Зарыбинске была лишь одна категория людей, которым не дано было стать гимназистами. Они жили на другом конце города, в районе, который именовался Промзаводом. Их звали и «заводскими», и «мазутниками», и «болтами», и «стахановцами», но только не гимназистами. Хотя на Промзаводе жили точно такие же пятиклассники, балбесы, дембеля, пьянчуги и прочие.

      Спустя несколько часов после загадочного громового удара на Гимназии было немноголюдно. Всего трое скрывались за кустами акации, проводя время в ни к чему не обязывающей беседе.

      Один из них – Гена Цокотов – был высоким, хотя и сутулым парнем двадцати пяти лет, который нигде не работал, а только торчал по разным компаниям, слушая разговоры. Сам он говорить не то чтобы не умел, а скорее не считал нужным. Он предпочитал только всхрапывать в смешных местах и хмыкать во всех прочих. Впрочем, возможно, это и было его главным достоинством – ведь редко найдется собеседник, готовый слушать что угодно и при этом выразительно реагировать, не перебивая.

      Сейчас Гена слушал восьмиклассника Хрящева – по кличке, естественно, Хрящ, – маленького, но очень энергичного, порывистого и сердитого. У него имелась строго овальная (не придерешься) голова и аляповатые веснушки, сползающие по щекам, словно рыжие муравьи.

      – ...Я его после школы встречаю, свинчатку на всякий случай в рукав спрятал, – с обидой и горячностью выкладывал Хрящ, – а он смотрит так и говорит: «Зря, Хрящев, стараешься, в девятый класс ты у меня не перейдешь». Потом говорит: «Отца вызову». Я ему: «Отец мой тебя уроет, очкарик, чмо позорное!»

      – Хр-р... – усмехался Гена, тупо уставившись перед собой.

      – И потом уже в классе мне говорит: «Не сдашь долги по немецкому, будешь со справкой ходить, как дебил». Тут уж я все. Говорю – сам дебил, сука, рожа лошадиная. Уже ребят начал собирать – встретить его вечером и засвинярить, чтоб СКАЧАТЬ