Терское казачество. Вспомним, братцы, про былое. Владимир Коломиец

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ближе адаты – обычаи и правила предков, – рассказывал кунак. – Покойный Кази-Мухаммед твердо внушил ему, что только посредством шариата и мюридизма – беспрекословного послушания всех джигитов мюриду-имаму – возможно духовное, нравственное и политическое возрождение горцев, которое, по его убеждению, приведет к освобождению от русского владычества.

      – Шамиль поставил себе задачу заставить всех горцев признать ислам и шариат, – продолжал кунак. – И он убежден, что для этого нужна железная рука.

      – Где нет страха, там нет послушания, а где нет послушания, там нет и порядка, – любит он вспоминать древнее изречение Востока.

      – А больше всего он недоволен кабардинскими князьями, – продолжал кунак, – говорит, в Кабарде среди князей очень много пройдох, у русской печки греются.

      – Это он так говорит, потому что вы ему не подчиняетесь, – потеребив бороду, сказал атаман.

      – Это точно! – подтвердил Джамболат. – Он так и говорил: «Если не будут подчиняться князья – народы тоже не станут подчиняться. А вы заключили русских в свои объятия, едва они успели прийти на Терек».

      – А ты не знаешь, Джамболат, намеревается ли Шамиль напасть на Военно-Грузинскую дорогу? – спросил атаман кунака.

      – Вот этого я сказать не могу, – ответил Джамболат, – не знаю. Шамиль своими планами со всеми не делится. Хотя, призывая князей к объединению, он намекал о подготовке какого-то дела. Он так и сказал: «С помощью Аллаха начатое дело да сбудется! Тем, кто нас в этом поддержит, мы отплатим сторицей». А вот от других я слышал, – Джамболат перешел на шепот, – турецкий Омар-паша якобы предложил Шамилю соединиться с ним. А что это значит, я не знаю.

      Уже на следующий день полученные сведения атаман сообщил во Владикавказ, а оттуда в Тифлис. Шамиль действительно выступил с пятнадцатитысячным отрядом и остановился в Карате, затем дошел до Цунта и оттуда послал своего сына Кази-Магома с семью тысячами войска в Грузию через Алазань на Цинандали, где взяли в плен княгиню Чавчавадзе и Орбе-лиани. На обратном пути Кази-Магом, увидев, что переправа через Алазань занята русскими войсками, отступил. Дагестанский же отряд под командованием князя Аргутинского, совершив переход с высот Турги-Дага на Лезгинскую линию, перейдя пять снеговых перевалов, освободил Мессельдегерское укрепление и вынудил Шамиля бежать на Ириб.

      Глава VII

      Внешние успехи николаевской политики в конце 40-х годов XIX века казались значительными. Но его тревожил призрак возрождающегося наполеоновского империализма, разрушительного для всей системы «равновесия» в Европе. Российское правительство сильно преувеличивало и слишком долго недооценивало результаты переворота, упразднившего республику в пользу империи Наполеона III. Признать его, конечно, пришлось вслед за всеми державами. Николай только дразнил Наполеона, а себя тешил тем, что не хотел называть его «братом» своего самодержавия и называл «другом» или «кузеном». Мнимая видимость все чаще закрывала для него и скрывала от него реальный смысл действительных отношений.

СКАЧАТЬ