Крестовые походы в Палестину (1095–1291). Аргументы для привлечения к участию. Валентин Портных

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      1.3.1. Крестовый поход как божественная инициатива

      Идея исходящего от Бога призыва к осуществлению похода встречается уже в источниках первого крестового похода, однако впоследствии в течение долгого времени мы ее больше не наблюдаем. Затем она появляется вновь уже в начале XIII в. Проблема в том, что историки, увы, изучали идею лишь на материале первого крестового похода.

      Рассмотрим историю идеи поэтапно на всем протяжении интересующего нас временного интервала.

      Как было сказано, идея божественного призыва прослеживается уже на материалах первого крестового похода и получила некоторое освещение в историографии. Так, очень вскользь принименительно к хронографии первого крестового похода идею упоминал в своей монографии П. Руссэ[230]. Ряд примеров снова по хроникам первого крестового похода приводит А. Бекер[231]. Более подробно об этой идее на материале первого крестового похода писал М. Фелькл[232]. Все они ограничиваются лишь упоминанием примеров этой идеи.

      Действительно, мы видим эту идею в хрониках первого крестового похода как в рассуждениях хронистов, так и в некоторых из вариантов записей клермонской речи папы. Папа говорит о божественной инициативе крестового похода, согласно двум современным и одной более поздней версии. В изложении Фульхерия Шартрского папа на Клермонском соборе не от своего имени, а от имени Бога (de qua re supplici prece hortor, non ego, sed Dominus)[233] уговаривал присутствующих увещевать всех подряд позаботиться об «оказании всяческой поддержки христианам и об изгнании этого негодного народа из пределов наших земель». В версии Вильяма из Малмсбери, более поздней, папа предписывает от имени Господа (presentibus ex Dei nomine precipio) выступить в поход (aggredimini memorabile iter)[234]. В хронике Роберта Реймсского идея приобретает другой оттенок: Бог не просто обращается с призывом, но вселяет в людей желание выступить в поход. Когда народ в ответ на слова папы возопил «Бог хочет!», последний добавил: «Дражайшие братья… если бы не Господь Бог, который присутствовал в ваших помыслах (nisi Dominas Dens mentibus vestris affuisset), не раздался бы единодушный глас ваш; и хотя он исходил из множества [уст], но источник его был единым (origo vocis ипа fuit). Вот почему говорю вам, что это Бог исторг из ваших глоток такой глас (Deus hanc a vobis elicuit), который он вложил в вашу грудь (qui vestris earn pectoribus insérait)»[235].

      Хронисты того времени развивают эту идею еще и в собственных рассуждениях. Так, Эккехард из Ауры говорит во вступлении к хронике, что крестовый поход «был предписан не людьми, а Богом» (поп tam humanitus quam divinitus ordinata est) [236]. Фульхерий Шартрский во вступлении к хронике говорит, что крестоносцы отправились в Иерусалим по приказу Бога (Dei ordinatione cum armis Iherusalem peregrinati sunt)[237]. Во вступительной части хроники Бальдрика Дольского говорится: «стоит полагать, что [крестовый поход] был совершен не без божественного вдохновения» (non enim sine divina inspiratione credendum est)[238]. Гвиберт Ножанский, рассуждая о том, как крестоносцы выступали отовсюду в поход, указывает, что они были ведомы лишь Богом (omni ducatu prêter solius Dei caruit)[239] и отправились в поход по мановению лишь одного СКАЧАТЬ