Дежавю. День второй. Алексей Олексюк

Чтение книги онлайн.

      – Разве я спорю? Любой стиль имеет право на существование, коль он отражает настроения и вкусы времени. А упадок имеет свою грустную прелесть, как догорающий закат. Тем более – здесь, в бывшей столице империи, где сама природа склонна к неопределённости и умолчанию: сплошные туманы при неверном северном освещении. Классицизм ещё противостоит этому рассеянному свету своей чистотой линий, но уже барокко начинает поддаваться общему настроению, а рококо и модерн сами умножают его… Тут слишком зыбкая почва.

      16. Сон в зимнюю ночь

      – Вы чего не спите? – удивилась мама, входя в кухню.

      – Да, так, читали, – ответил брат, раскачиваясь на табурете.

      – Нашли время, – мама прошла к столу, собрала грязную посуду и понесла её в мойку. – Завтра всем вставать ни свет, ни заря, а они тут философию развели на постном масле.

      И она была права.

      Мальчик наскоро почистил зубы, прошёл в тёмную спальню, ощупью, не включая света, разоблачился и втиснулся между пружинным матрасом и тяжёлым ватным одеялом. За стеклом мерно качались, словно отбивая поклоны, освещённые из соседних окон тополя.

      Мальчик закрыл глаза, но в чёрном смоляном вареве по-прежнему летело изжелта-белое маслянистое пятно, ныряло во мгле летучей рыбой чьё-то воспалённое око, мелькал в самом зените пучеглазый угольный фонарь, выхватывая из небытия стремительный снег и матовую полосу асфальта, – летел, летел в мутном вареве снегопада размытый сгусток света, нырял в тёмных утробных водах фосфоресцирующий рыбий глаз, и рябило, дробилось в его зрачке радужными разводами золотистое марево, отступало вдаль, как отступается от береговых скал обременённое тишиной море, обнажая суть и дно, влажную, дымящуюся в холодном предрассветном воздухе гальку.

      Из густого молочного тумана, зыбкого и зябкого, проступила, словно пятно на промокательной бумаге, одинокая человеческая фигура, двигавшаяся вдоль самой кромки воды; она приблизилась, обретя плотность живой плоти и чёткие очертания невысокого человека в тёмном пальто с цигейковым воротником и в меховой шапке. Мальчик отчётливо слышал скрип гальки под подошвами его «тупоносых» ботинок. Рядом семенила лохматая собака.

      – Сыровато сегодня, – произнёс мужчина, слегка картавя, и от этого его голос тоже казался отсыревшим, как весь окружающий пейзаж. – Что поделаешь, зима…

      17. Духан-трава (продолжение)

      С привычной ловкостью вскочил Великий хан в седло и, не оглядываясь более, направился в сторону брода, путь к которому указывали двое разведчиков. Красное солнце, казавшееся сплющенным собственной тяжестью, уже касалось гряды холмов на горизонте. Багрово-алые, вязкие, как загустевшая кровь, сумерки делали дорогу почти не различимой, и ехавшие впереди разведчики запалили факелы. Едва ощутимая среди голых ветвей кустарника тропка долго петляла по холмам да оврагам, СКАЧАТЬ