Казанова. Эндрю Д. Миллер

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ style="font-size:15px;">      Почему бы и нет? Ничто не ослабляет мужчину больше воздержания. А с помощью билетов он смог бы удовлетворить свое любопытство и узнать, что прячут под юбками здешние женщины. При этом он избежит презрения какой-нибудь надменной дочери баронета, косящейся на него из-за развернутой газеты, словно на семейного живописца. Отправить билет и вызвать женщину – несомненно, так он и поступит в будущем. Это его modus operandi. Казанову вполне устраивал подобный метод.

      Лорд Пемброк, которого Казанова снабдил писчебумажными принадлежностями, выписал билеты. На каждом значилось имя девушки, место, где ее можно найти, и ее цена. Некоторые стоили четыре гинеи, другие – шесть, а одна целых двенадцать.

      – Кто она такая, милорд?

      – Любовница владельца шелкопрядильной фабрики. Но он спит с ней лишь раз в месяц.

      – Понимаю, – рассеянно откликнулся Казанова, глядя на большую топазовую муху, сидевшую на рукаве молодого человека. Пока она не вздрогнула, он думал, что это украшение.

      – В Лондоне для богатого человека, не боящегося тратить деньги, никаких сложностей нет, – сказал лорд Пемброк. – Все легко и доступно. Запомните это, Сейнгальт.

      Шевалье поклонился в знак благодарности.

      Следующим же вечером, когда в особняке пробили часы с молоточками, Казанова швырнул книгу на пол, взял один из билетов лорда Пемброка и отправил Жарбу за девушкой. Он ждал, стоя у окна, и думал о том, как мог бы быть счастлив, если вместо этой каменной северной улицы с ее чужестранцами увидел бы по ту сторону окна лунный свет, струящийся по поверхности Большого канала, и нос гондолы, поднимающийся и опускающийся, будто отбивает молитвы, и разрезающий лоскутное одеяло воды, сворачивая к ступеням родного дома…

      Пришедшая девушка на поверку оказалась вовсе не девушкой, а женщиной несколькими годами старше самого шевалье. Он понял это, заметив складки на ее шее и жесткую, чуть дряблую кожу рук. Она сносно поддерживала свой внешний вид, пользуясь белилами, краской для век, румянами и сурьмой для бровей (совсем как Казанова, по-женски любивший приукрашивать себя). Она не говорила ни по-французски, ни по-итальянски. Он очистил для нее грушу и накормил гостью. Она заплакала. Она ела грушу, плакала и что-то говорила.

      – Что она сейчас сказала? – спросил Казанова.

      – Она сказала, – пояснил Жарба, – что джентльмен напоминает ей ее мать.

      Потом привели вторую. Она поужинала с шевалье. Она знала несколько французских слов. Некогда у нее был друг из Франции.

      – А откуда именно из Франции, моя дорогая?

      – Да, мсье. Из Франции.

      Он поцеловал ее запястья. Она спросила:

      – Чем вы угостите меня на сладкое, мсье?

      Когда они кончили ужинать, она уселась к нему на колени, пощекотала его нос и заворковала с ним на детском, лепечущем, бессмысленном языке. Профессия убила в ней природную сексуальность. От нее пахло убогими домами и гнетущими снами. Казанова кивнул Жарбе, и слуга вывел ее на улицу.

      Девушка, СКАЧАТЬ