Переписка князя П.А.Вяземского с А.И.Тургеневым. 1824-1836. Петр Вяземский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ французский журнал, в котором хотят выводить на свежую воду нелепость иностранцев в их суждениях и известиях о России. Мысль хорошая, но исполнение, вероятно, не будет ей соответствовать. Французские писатели Кузнецкого моста очень ненадежны. Князь Дмитрий Владимирович – один из основателей сего журнала, то-есть, дает деньги на первоначальные издержки. Невежество французов во всем, что до России касается, всеобъемлющее. Fain в своем «Манускрипте 1812 года» называет Кутузова Рымникским или Италийским, не помню. В словаре Boiste, dans le «Vocabulaire des personnes remarquables» находится «Iwan, princesse russe». За то спасибо про Чернышева. Что это сказано и у Walter Scott? Когда была Неаполитанская королева в Петербурге в царствование Павла? Я никогда не слыхал о том. И кто этот «Lewinshoff, grand veneur de Russie, qui fut hargé des négociations en faveur de la cour de Naples»? Я не всего Вальтера Скотта прочел, но первая половина творения его не в равновесии с предметом только вопреки законам физическим. Она гораздо ниже, хотя и гораздо маловеснее. Видно, что он не писал из души и даже не из ума, а разве из денег. Нельзя сказать, чтобы в его обозрениях, суждениях было пристрастие, неприязненное предубеждение против Наполеона; нет, тут есть что-то Херасковское, похожее на

      Пою от варваров Россию свобожденну,

      Попранну власть татар и гордость низложенну.

      Он пишет, как Херасков пел: без лихорадки. В его обозрении французской революции нет ни одного нового указания, ни одной новой гипотезы для разгадания событий. Уж если в жизни Наполеона нет составов эпических и драматических, так где же их искать? Он писал, описывал хладнокровно: и читаешь, и смотришь хладнокровно. Жизнеописателю Наполеона нужно было увлечься предметом и не бояться энтузиасма; а после, в заключение всего, оценить всю его жизнь, все деяния и подвергнуть его строгому приговору человечества, которое он предал, ибо не хотел посвятить огромные, единственные средства свои на его блого. А он, то-есть, Вальтер Скот, нигде не обольщается Наполеоном. Сперва опиши он его, как любовник в упоении страсти, и уже после суди о нем, как муж протрезвившийся. А у него везде трезвость или, лучше сказать, везде тошнота похмелья. В его книге не видать того Бонапарта, который окрилил мир за собою. Была же поэзия в нем: одною прозою и арпеметикою ума не вывел бы он такого итога. Были же когда-нибудь эти глаза, зажигавшие столько страстей в толпе поклонников, без синих полос под ними; были щеки без морщин, грудь без рыхлости. А ты, холодный и сонный живописец, представил нам изображение красавицы, которая всех с ума сводила в свое время; занимаешь краски у существенности, когда время красоты уже прошло. Вальтер Скотт в своем последнем творении похож на волшебника, коего прут волшебный был разочарован враждебным и более могучим чародеем. Он тот же, но в явлениях его уже нет волшебства. В прежних романах он делал из истории какую-то живую фантасмагорию; здесь он не оживил праха, а напротив, остудил живое. Я не нашел у него еще ни одной страницы пламенной, яркой. Лучше дал бы он разгуляться более своей национальной желчи и писал СКАЧАТЬ