Веселое время. Мифологические корни контркультуры. Мария Ремизова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в конечном счете трансформировались – в интерпретации Кропоткина – в анархическую республику Гуляй-Поле, в интерпретации Маркса и Ленина – в СССР, в интерпретации контркультурного взрыва 60-х – в какую-нибудь Христианию или Остров Черных Свиней.

      Особняком в этом ряду стоит уникальный опыт Генри Дэвида Торо под названием Уолден, где философ-трансценденталист попробовал единолично осуществить идеал жизни на естественных основаниях – разумеется, в форме бегства от окружающего мира, пользуясь лишь плодами рук своих, минимально сократив потребности тела ради удовлетворения потребностей духа и познания сути вещей. (Этот опыт, несомненно, использовал идеи Жан-Жака Руссо, наложившиеся на только что освоенную западным миром восточную философию, которая – будучи избавлена от прививки европейского рационализма, – оставалась верна духу архаичного иррационализма и прямиком передала законсервированные в ней реликты мифологического сознания утратившему их европейцу.)

      ХХ век довел восточные учения до уровня популярности, а во второй половине – так и вовсе ввел в моду, так что не знать азов буддизма, даосизма и дзена стало просто неприлично. Интерес к антропологической экзотике сделал «Золотую ветвь» настольной книгой послевоенного поколения (что, между прочим, немедленно отразилось в культурной надстройке. Так, например, в финале фильма «Apocalypse, now» камера вводит в поле зрения именно эту книгу, лежащую среди немногих предметов на столе у измученного кошмарами Керца, подспудно подготавливая кульминацию – жертвенное убийство, метафорически запараллеленное со сценой ритуального жертвоприношения быка, что, естественно, отсылает к лейтмотиву фрэзеровского сюжета – кровопролитной смене царя-жреца, а песня «Doors» – не та, что звучит в фильме, естественно, не «The End», а «Not to Touch the Earth» – начинается прямой цитатой из этой же книги, как и вторая строка – «Not to see the sun», а ведь это два из списка главных запретов, которые нельзя нарушать царской особе, хранителю магической силы социума, дабы бесценная субстанция не была утрачена безвозвратно).

      Californian dream

      Примечательно, что наибольший размах хипповая практика получила именно в Америке, тогда как Стрый Свет тяготел к баррикадам и прочим троцкизмам-маоизмам. Естественно, свою роль тут сыграли и социальные, и географические условия, но не стоит скидывать со счетов и этнографический фактор: Америка, исконная родина индейцев, сохранивших колорит и, главное, идеологию первобытности (никакого снобизма, упаси Бог), и родина поневоле для негров, еще каких-нибудь триста лет назад живших теми же представлениями и законами мифологического мышления, которые они не могли не сохранить на новом месте и пусть не прямыми, но косвенными путями донесли до окружавшего их мира белых.

      Разбираясь с тем, почему на какой-то краткий с точки зрения вечности миг Америка превратилась в United States of Love («Hair»), придется снова углубиться в историю – теперь уже самих Соединенных Штатов. СКАЧАТЬ