Гражданская война в России. За правду до смерти. Василий Галин

Чтение книги онлайн.

      Последнее отчасти объяснялось состоянием офицерского корпуса колчаковской армии, которое характеризовалось прежде всего тем, что, по словам Ф. Мейбома, «в целом (в Сибирской армии) доля офицеров не превышала, видимо, 5 % всех военнослужащих…»{268}. Но, что более важно, отмечает историк С. Волков, «по качеству своему офицерство на Востоке отличалось от Юга все-таки в худшую сторону. Кадровых офицеров было чрезвычайно мало…»{269} «В отличие от общепринятых критериев, по которым кадровыми считаются офицеры, получившие образование в объеме полного курса военных училищ, т. е. до войны, здесь к ним относились все офицеры, произведенные по 1915 год включительно. Но и при таком подходе, – по данным Г. Эйхе, – всех таких офицеров насчитывалось менее тысячи, а остальные 15–16 тысяч были производства 1916–1917 годов»{270}.

      Однако даже не количество и образование играли главную роль в характеристике офицерского корпуса колчаковской армии, а его мобилизационный характер: Один из участников событий Ф. Мейбом вспоминал: «В нашем полку, к моему удивлению, со стажем одного года Гражданской войны был только я и больше никого… Вся дивизия, т. е. ее состав, были мобилизованы, включая и большинство офицеров, которые после Германской кампании осели и занялись другой работой, обзавелись семьями и, конечно, без особого удовольствия явились на призыв»{271}. О боевом потенциале этого офицерского состава свидетельствовали дневниковые записи военного министра армии Колчака ген. А. Будберга: «Много нареканий на офицерские укомплектования, состоящие преимуществу из насильно набранных и укрывающихся от призыва офицеров и из вновь выпущенных юнкеров краткосрочных школ очень неудовлетворительного качества»{272}.

      Мало того, по словам члена правительства Колчака Г. Гинса, «среди русских генералов не было никого, кто пользовался бы общим признанием офицерства», поэтому члены Сибирского правительства выбрали на роль командующего сибирской армией чешского ген. Гайду{273}. Правда, была и еще одна сторона вопроса, на которую указывал Гинс: «мы рассчитывали, что назначение Гайды ускорит получение помощи от союзников»{274}. «Без материальной помощи союзников нам не обойтись, – констатировал Гинс. – Ежедневно на территории одной только Сибири расходуется 15 миллионов рублей на содержание войск, а предприятия стоят или мало работают и поступление доходов ничтожно»{275}. Колчаковская армия находилась в еще большей зависимости от союзного снабжения, чем деникинская, и по сути являлась наемной армией интервентов.

      О боеспособности «регулярной» колчаковской армии свидетельствовал британский ген. Э. Айронсайд: «В том, что Колчак был прав, развернув наступление в зимнюю кампанию, я не сомневался. Удерживать недисциплинированные войска бездействующими на зимних квартирах в пределах Сибири означало подвергнуть их в полной мере воздействию большевистской пропаганды. В войсках Колчака СКАЧАТЬ