циклическая необходимость, заставляющая поток человеческого прогресса достигать своих крайних пределов, а затем возвращаться к породившему его источнику обогатившимся и очистившимся в своем долгом путешествии. Философ не станет сожалеть об этом, когда вспомнит, что при каждом удалении от счастливого духовного состояния человечество продвигается к конечному свершению и славному воскресению. Негодовать на необходимость достижения более высоких и совершенных состояний, путь к которым не усыпан удовольствиями, – лишь проявлять невежество и эгоизм. Это – неведение о великолепной перспективе, ожидающей нас по возвращении, и сетование на индивидуальные страдания, которые обогащают великое целое – вселенский разум – путем осуществления потенциально заключенных в нем идей. Философская мысль всегда оптимистична, и лишь искаженный взгляд на вещи порождает пессимизм. Живая духовность, образующая основание восточных систем, конечно же предупреждает нас от погружения в стагнацию материальных удовольствий и грубого физического существования, но она вовсе не смотрит на саму жизнь как на зло. Напротив, восточные учителя всегда настаивали на той важной роли, какую играет наша земная жизнь в великом плане, который состоит в развитии все более высоких состояний совершенства на каждом витке. Две системы, против которых чаще всего выдвигается такой критицизм, – это буддизм и веданта. Но должное уяснение закона причинности, как он понимается в этих системах, устранит это неверное представление; все, что происходит, – хорошее, плохое, или безразличное нам, – приводится в действие вечным законом, воплощенным в вечной субстанции, которая есть также абсолютное блаженство. Единственный подлинный пессимизм – это нигилизм современной Европы. То неверное представление, что делает из нирваны и мокши уничтожение, собственно, и приводит к выдвижению обвинения в пессимизме в адрес восточных религий.
Эту часть нашего предмета нельзя оставить, не отметив одной очень важной идеи, которая развилась под действием личной воли. Повышенная концентрация энергии «я», которой потребовало применение воли, ее воздействие на тот объект, на который воля была направлена, и соответствующее сопротивление этого объекта «я» заставило человека остро осознать какое-то существование вне его самого и составить представление о нем. Это акцентирование воли очень быстро скрыло от его сознания менее разделенное, или духовное, состояние, в котором он жил раньше. Рост собственных интересов уничтожил то бесстрашие, которое происходило от безличности и любящей гармонии со всем окружающим. Пока со всех сторон человека не стали осаждать странные опасности, он не чувствовал ни потребности в защитнике, ни необходимости в посреднике между ним и его создателем – Непреложным Законом. Представление о силе возникло у него одновременно с представлением об опасности, а страх стал вполне естественным спутником последней. Это побудило его создать себе веру в некую внешнюю силу, которой
СКАЧАТЬ
