Власть и общество: избирательные реформы и их восприятие в Великобритании в последней трети XIX века. Екатерина Науменкова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ модели, на путь всеобщего избирательно права. Мы сделали из равенства маленькое божество. Мы установили его, как идола, и должны отвечать за последствия»[113]. Брайт ответил утверждением, что конституция представляет все население страны, поэтому самое широкое избирательное право является предпочтительным. «Нынешнее расширение сделает электорат более пропорциональным и полным»[114].

      Позиция консервативного правительства, занятого внешнеполитическими проблемами, оставалась неизменной. Огромный резонанс вызвала речь Дизраэли, в которой премьер-министр полагался на свой старый довод, касающийся «полной меры». Он говорил, что новый подход к вопросу реформы ничего не изменил, поскольку, чтобы показать честные намерения, нужен конкретный план перераспределения, а не просто общая резолюция по вопросу. Дизраэли продолжил нападки на Брайта, заявив: «защищая избирательное право для мужчин, оратор даже не упомянул о необходимости справедливого распределения мест». Истинную цель радикалов, премьер-министр видел в полностью измененной в их пользу системе представительства через предвыборные махинации. Несомненно, Дизраэли пытался запугать вигов стремлением радикалов уничтожить сбалансированность британской конституции.

      Всеобщий интерес к вопросу реформы проявился во время парламентской сессии 1877–1878 гг. В эти годы цель радикалов включить реформу в предвыборную программу либеральной партии подошла к конечной реализации. Большую роль сыграла неизбежная в скором времени отставка правительства Дизраэли, а благодаря упорной работе радикалов за стенами парламента реформа становилась все более популярной. Как оказалось, реформа явила собой дополнительный необходимый компонент для успеха либералов – вопрос, по которому партия сумела объединиться, который она донесла до народа и использовала против правительства.

      Во время дебатов в июне 1877 г. торийскому министерству пришлось больше защищаться в отношении реформы, чем в предшествующий год. Тори почти не отрицали доводов инициаторов реформы, лишь продолжали упрямо твердить, что время для дальнейших изменений еще не пришло[115]. Позиция правительства была поддержана крупнейшим представителем земельной аристократии, вигом Гошеном. Он, как и Лове на предыдущей сессии, выразил свое несогласие с биллем о правах. По его мнению, «сельскохозяйственные рабочие должны быть лишены права голоса из-за своего невежества и низкого социального развития. Если дать им политическую власть, они неизбежно попытаются нарушить законы политической экономии в ущерб страны». «Демократическая тенденция в конституции», продолжал Гошен, «уже принесла огромный урон через вмешательство правительства в естественный процесс экономической жизни»[116]. В другой речи Гошен вообще подверг резкой критике тенденцию правительства и парламента огульно уступать всем требованиям низших слоев населения. Он утверждал, что «политическая экономия была свергнута в этой палате, СКАЧАТЬ